"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Пытаюсь вспомнить, как пишутся драбблы. Продолжаю страдать обловской ерундой)
+++
— Я не буду это надевать. Даже не предлагай, — отбивается Айна и тактически пятится к дверям, когда Хаскилл предстает перед ней наперевес с чем-то роскошным и пышным. — Я воин, а не придворная дама!
Платье, аккуратно развернутое в руках камердинера, сделано в тех же цветах, что и наряд предыдущего Шеогората. Пурпурный с золотом, струящийся до самого пола, даже узор похожий — настолько, что в затылке редгардки начинает свербеть от неприятных воспоминаний. Шеогорат, говорящий безжизненными сухими рифмами. Шеогорат, сжавшийся на полу тронного зала, оплакивающий — в который раз — свое царство.
Хотя Хаскилла, похоже, все это совсем не волнует. Он уже проделал большую работу, выловив Айну в промежутке между ее метаниями по Островам: та крайне серьезно подошла к исследованию своего нового дома и во дворец возвращалась, в основном чтобы спать. Так что, несмотря на ее решительный — и слегка панический — отказ, камердинер не отступает. И даже позволяет себе чуть-чуть надавить.
— Сшито точно по твоим меркам, госпожа. Будет сидеть лучше любого доспеха. — Голос у него ровный, как и всегда, но в нем проскальзывает намек на гордость. А во взгляде, которым он одаривает запылившуюся с дороги одежду Айны, — неодобрение пополам жалостью. — Будет лучше, если жители Островов смогут сразу догадываться о твоем высоком… положении. Сама знаешь, как сильно их пугает неопределенность, — добавляет он, с намеком понизив голос.
Его собственный наряд как всегда безупречен и настолько же безупречно отвечает пестрой моде Дрожащих Островов. Пышный воротник камердинера смотрится в этой части дворца гораздо естественнее, чем скромная, но практичная обмундировка Айны родом из Сиродила. Да и вообще, на фоне Хаскилла и прочих придворных Айна выглядит не то чтобы жалко, но чуждо — точно. Благо, у нее вечно не хватает времени, чтобы подумать об этом всерьез.
Несколько фатальных… недопониманий в отдаленных частях Островов с ней уже тоже случались. Они — пока что — не заставили ее всюду таскать с собой жуткую глазастую трость предшественника, которой можно было отмахиваться от сомневающихся, как символом высшей власти. Однако Айна все равно мрачнеет и фыркает от досады. А потом ей в голову приходит тревожная мысль.
— Сшито по моим меркам, говоришь? — хмуро тянет она, гипнотизируя прошитый серебряными нитями наряд. — Боюсь спросить, когда их успели снять-то.
— В прошлом. Еще при прежнем владыке, — с готовностью сообщает Хаскилл. — В тот день, госпожа, целители как раз пытались поставить на место некоторую часть твоих костей. А мазкен и аурил, наблюдающие за этим, спорили, дотянешь ты до утра или нет. — Он замолкает и хмурится, будто копаясь в воспоминаниях. — Столкновение с одной из очаровательных тварей Деменции, если я не ошибаюсь.
Сообщать подобные вещи так, будто речь идет об ингредиентах для супа, способен один только Хаскилл. И этим он беспокоит Айну сильнее, чем многие очевидно свихнувшиеся обитатели Дрожащих Островов.
— Так что, боюсь, подробности могли выпасть из твоей памяти, — вежливо заканчивает он, наклонив подбородок в знак вины.
Айне едва хватает самообладания, чтобы не застонать в голос от таких новостей. Вместо этого, припомнив один из самых болезненных дней в своей жизни, она со вздохом запускает руку в волосы, трет глаза. Ну конечно. Что может быть логичнее, человечнее и… и забавнее, чем отправлять портного к тому, кто с переменным успехом сражается за свою жизнь.
— Дай угадаю. Это была его идея, да?
Хаскилл не без торжественности кивает. Платье в его руках шелестит даже от этого едва заметного движения, переливаясь то пурпурным, то золотым.
А саднящее сознание Айны простреливает картина того, как предыдущий хозяин Островов распоряжался создать это фиолетово-желтое чудище незадолго до своего… ну, отбытия. Обдумывал эту сомнительную идею в свободное время от сражения со своим вторым "Я" и попыток еще чуток придержать Серый Марш. Обсуждал с Хаскиллом ткань, и цвет, и узоры, — пока Айна, не зная готовящемся сюрпризе, пыталась как-нибудь выжить, помогая то соблазнителям, то святым.
Да-а, с Шеогората, конечно, станется. Он ведь и тронный зал начал изменять задолго до того, как раскрыл ей все подробности их дикого соглашения. Говорил загадками, торопил, угрожая расправой за любые вопросы, а сам тем временем собирал… трофеи. Упорно, последовательно окружал себя предметами, которые обозначали исчезновение Шеогората старого и приход — нового.
Отвалившаяся рука первого Стража Врат. Флакон с кровью прежнего герцога Мании. Осколки кристаллов Порядка. Брошенный меч Джиггалага Айна распорядилась перенести в тронный зал уже сама — когда в голове прояснилось после финального нашествия сил Порядка и последний пустой постамент неожиданно обрел смысл.
— Боялся, что я подпорчу твою репутацию, и решил все подготовить заранее, да? — бормочет себе под нос редгардка, обращаясь не то к собственным воспоминаниям, не то к силе, которая поселилась внутри нее. Силе, на которую реагировала жуткая глазастая трость, пялящаяся на всех так внимательно, будто была живой. — Хотел, чтобы новый Шеогорат во всем походил на предыдущего? Тогда мог бы задуматься и о паре штанов, аэдра тебя раздери…
Под конец она и сама понимает, что заболталась с собой. Дурная привычка, прицепившаяся к ней после ухода на Острова, помогающая собраться с мыслями, когда надо было принимать решения в этом диком мире. Благо, Хаскилл никак не комментирует ее слова. Айна вообще сомневается, что после времени, проведенного в компании ее предшественника, камердинера можно чем-нибудь смутить или удивить. Однако на всякий случай она все равно приобретает виноватый вид.
Молчание Хаскилла — весомое, требовательное — посвящено другому. Он более не настаивает, не спорит, — просто стоит посреди зала с этим дурацким платьем в руках, наполовину скрытый за пурпурным и желтым. И ждет. С терпением, достойным лучшего применения; с невозмутимостью человека, который давным-давно все решил за тебя.
В конце концов, не выдержав этого зрелища, Айна закатывает глаза и, защищаясь, взмахивает руками.
— Ну хорошо. Ладно. Только по торжественным случаям!
+++
— Я не буду это надевать. Даже не предлагай, — отбивается Айна и тактически пятится к дверям, когда Хаскилл предстает перед ней наперевес с чем-то роскошным и пышным. — Я воин, а не придворная дама!
Платье, аккуратно развернутое в руках камердинера, сделано в тех же цветах, что и наряд предыдущего Шеогората. Пурпурный с золотом, струящийся до самого пола, даже узор похожий — настолько, что в затылке редгардки начинает свербеть от неприятных воспоминаний. Шеогорат, говорящий безжизненными сухими рифмами. Шеогорат, сжавшийся на полу тронного зала, оплакивающий — в который раз — свое царство.
Хотя Хаскилла, похоже, все это совсем не волнует. Он уже проделал большую работу, выловив Айну в промежутке между ее метаниями по Островам: та крайне серьезно подошла к исследованию своего нового дома и во дворец возвращалась, в основном чтобы спать. Так что, несмотря на ее решительный — и слегка панический — отказ, камердинер не отступает. И даже позволяет себе чуть-чуть надавить.
— Сшито точно по твоим меркам, госпожа. Будет сидеть лучше любого доспеха. — Голос у него ровный, как и всегда, но в нем проскальзывает намек на гордость. А во взгляде, которым он одаривает запылившуюся с дороги одежду Айны, — неодобрение пополам жалостью. — Будет лучше, если жители Островов смогут сразу догадываться о твоем высоком… положении. Сама знаешь, как сильно их пугает неопределенность, — добавляет он, с намеком понизив голос.
Его собственный наряд как всегда безупречен и настолько же безупречно отвечает пестрой моде Дрожащих Островов. Пышный воротник камердинера смотрится в этой части дворца гораздо естественнее, чем скромная, но практичная обмундировка Айны родом из Сиродила. Да и вообще, на фоне Хаскилла и прочих придворных Айна выглядит не то чтобы жалко, но чуждо — точно. Благо, у нее вечно не хватает времени, чтобы подумать об этом всерьез.
Несколько фатальных… недопониманий в отдаленных частях Островов с ней уже тоже случались. Они — пока что — не заставили ее всюду таскать с собой жуткую глазастую трость предшественника, которой можно было отмахиваться от сомневающихся, как символом высшей власти. Однако Айна все равно мрачнеет и фыркает от досады. А потом ей в голову приходит тревожная мысль.
— Сшито по моим меркам, говоришь? — хмуро тянет она, гипнотизируя прошитый серебряными нитями наряд. — Боюсь спросить, когда их успели снять-то.
— В прошлом. Еще при прежнем владыке, — с готовностью сообщает Хаскилл. — В тот день, госпожа, целители как раз пытались поставить на место некоторую часть твоих костей. А мазкен и аурил, наблюдающие за этим, спорили, дотянешь ты до утра или нет. — Он замолкает и хмурится, будто копаясь в воспоминаниях. — Столкновение с одной из очаровательных тварей Деменции, если я не ошибаюсь.
Сообщать подобные вещи так, будто речь идет об ингредиентах для супа, способен один только Хаскилл. И этим он беспокоит Айну сильнее, чем многие очевидно свихнувшиеся обитатели Дрожащих Островов.
— Так что, боюсь, подробности могли выпасть из твоей памяти, — вежливо заканчивает он, наклонив подбородок в знак вины.
Айне едва хватает самообладания, чтобы не застонать в голос от таких новостей. Вместо этого, припомнив один из самых болезненных дней в своей жизни, она со вздохом запускает руку в волосы, трет глаза. Ну конечно. Что может быть логичнее, человечнее и… и забавнее, чем отправлять портного к тому, кто с переменным успехом сражается за свою жизнь.
— Дай угадаю. Это была его идея, да?
Хаскилл не без торжественности кивает. Платье в его руках шелестит даже от этого едва заметного движения, переливаясь то пурпурным, то золотым.
А саднящее сознание Айны простреливает картина того, как предыдущий хозяин Островов распоряжался создать это фиолетово-желтое чудище незадолго до своего… ну, отбытия. Обдумывал эту сомнительную идею в свободное время от сражения со своим вторым "Я" и попыток еще чуток придержать Серый Марш. Обсуждал с Хаскиллом ткань, и цвет, и узоры, — пока Айна, не зная готовящемся сюрпризе, пыталась как-нибудь выжить, помогая то соблазнителям, то святым.
Да-а, с Шеогората, конечно, станется. Он ведь и тронный зал начал изменять задолго до того, как раскрыл ей все подробности их дикого соглашения. Говорил загадками, торопил, угрожая расправой за любые вопросы, а сам тем временем собирал… трофеи. Упорно, последовательно окружал себя предметами, которые обозначали исчезновение Шеогората старого и приход — нового.
Отвалившаяся рука первого Стража Врат. Флакон с кровью прежнего герцога Мании. Осколки кристаллов Порядка. Брошенный меч Джиггалага Айна распорядилась перенести в тронный зал уже сама — когда в голове прояснилось после финального нашествия сил Порядка и последний пустой постамент неожиданно обрел смысл.
— Боялся, что я подпорчу твою репутацию, и решил все подготовить заранее, да? — бормочет себе под нос редгардка, обращаясь не то к собственным воспоминаниям, не то к силе, которая поселилась внутри нее. Силе, на которую реагировала жуткая глазастая трость, пялящаяся на всех так внимательно, будто была живой. — Хотел, чтобы новый Шеогорат во всем походил на предыдущего? Тогда мог бы задуматься и о паре штанов, аэдра тебя раздери…
Под конец она и сама понимает, что заболталась с собой. Дурная привычка, прицепившаяся к ней после ухода на Острова, помогающая собраться с мыслями, когда надо было принимать решения в этом диком мире. Благо, Хаскилл никак не комментирует ее слова. Айна вообще сомневается, что после времени, проведенного в компании ее предшественника, камердинера можно чем-нибудь смутить или удивить. Однако на всякий случай она все равно приобретает виноватый вид.
Молчание Хаскилла — весомое, требовательное — посвящено другому. Он более не настаивает, не спорит, — просто стоит посреди зала с этим дурацким платьем в руках, наполовину скрытый за пурпурным и желтым. И ждет. С терпением, достойным лучшего применения; с невозмутимостью человека, который давным-давно все решил за тебя.
В конце концов, не выдержав этого зрелища, Айна закатывает глаза и, защищаясь, взмахивает руками.
— Ну хорошо. Ладно. Только по торжественным случаям!
@темы: TES 4: Oblivion, фанфикшен