Чтобы отпустило.
В голове оно смотрелось куда лучше.

читать дальшеВ первую годовщину победы над Тьмой о своем присутствии Бен Финн напоминает дробью по деревянному косяку. Негромко, одними костяшками пальцев, но уверено и ничуть не сомневаясь, что быть ему нужно именно здесь и сейчас.
Форма у него с дороги пыльная, и сам он загоревший едва ли не дочерна; но выправка идеальная, Свифтовская почти, так что все чин по чину, не придерешься. Ну, в смысле, если не знаешь, куда смотреть: ибо нельзя вот так вот запросто входить – врываться – в резиденцию монарха всея Альбион. И хлопать дверями, накидывая засовы перед носом вконец растерянного Хобсона, тоже нельзя. Да и мину в присутствии Ее Величества следовало бы сделать чуть поуважительнее.
Впрочем, трудно оставаться серьезным, отбиваясь от ласк королевского же питомца. Колли среагировал первым и теперь скачет вокруг и повизгивает, хватая отставного капитана за рукава, – узнал; Финн с удовольствием взъерошивает шерсть на его боках. Вполглаза следить за королевой не забывает тоже, хотя последнее и стоит ему некоторых усилий.
А у королевы тем временем все валится из рук. Действительно все – полупустая, к счастью, чернильница вместе с кипой адски важных документов лишь чудом остаются в пределах стола, но Эвелин это волнует в последнюю очередь. На шум она отвлекается автоматически, поднимается на ноги в суетливых раздумьях, а сбегая по ступеням вниз, уже не думает совсем.
От него пахнет морем, свободой и – до сих пор – гарью Старого квартала пополам с ядовитой горечью Аврорианских песков, что пришли в Нью-Глушвилль ровно год тому назад.
От нее тянет дорогими чернилами, нудными заседаниями в несколько часов длиной и – остро, больно, – тоской по чему-то, что не сбылось, потерялось по пути к Революции, храни-ее-Аво.
– Ваше Величество. – Отпихнув собаку, отвешивает шутливый поклон Бен.
Споткнувшись на полушаге, Эвелин хмурится и корчит гримасу; чуть погодя она тянется к Бену, чтобы обнять, и он, ухмыляясь, легко отрывает ее от пола...

читать дальше– Бен, тебя не было в той пещере. Ты просто не знаешь, на что Он способен.
За стенами дворца скоро наступит полновесный полдень, но небо над Нью-Глушвиллем серое с черным, из земли тянутся нити масляной жижи, а на улицах города бушует буря. Песок холодный и мелкий, кусачий; деревья от него сохнут, собаки – бесятся, люди – прячутся, но все равно слепнут, болезненно и быстро.
Королева натягивает боевые перчатки поверх защитных, тканевых, и старается не рычать.
– Все эти тени, – от волнения руки у нее дрожат, пальцы почти не слушаются; повозившись немного с заклепками на локте, Эвелин плюет на приличия и закрепляет перчатку ударом о стол. Затем выпрямляется, принимаясь за вторую. – Тени… дети помнят меня и непременно придут за мной. Потому что Он помнит, и это мое дело. Рисковать кем-нибудь из вас я не хочу. – В сторону Бена она старательно не смотрит и говорит устало, почти не разжимая губ. – В центр города идем мы с Уолтером и Логан. Точка.
Спор идет уже некоторое время, и твердое королевское «точка» на ход его ну совсем никак не влияет – в ответ Финн лишь упрямо скрещивает руки на груди:
– Старик и тиран. Хорошую же ты себе компанию подобрала, Вашевство.
– И Барон, – поправляет его королева, не так давно самолично оттащившая любимца к Джасперу – залатать некстати прокушенную лапу.
– И Барон, – соглашается капитан. И тут спохватывается: – Ты берешь с собой даже собаку!
Отчаянного возмущения в его голосе столько, что Эвелин так и подмывает рассмеяться; но потом она вспоминает, что в стекла шуршит песок, в двери стучит и скребется что-то полутелесное, и улыбка исчезает с бледного лица.
– Барон хоть слушает, что я говорю.
Бен раздраженно фыркает и продолжает сверлить королеву взглядом исподлобья.
Разделяющую их карту мира медленно заливает черная жижа – дом за домом, квартал за кварталом; закончив с перчатками, Эвелин отстраняется, не желая пачкать рукава. Как и было обещано слепой Провидицей, Тьма спустилась на Альбион спустя год после революции, и теперь…
Год.
Она почти не видела Бена все это время – разве что на суде, в самом начале правления, или в городе, мельком, или в лагере повстанцев, пару раз, непременно рядом с Пейдж, требования которой становились все... утомительнее. И ведь не то чтобы ей его не хватало – Уолтер и Джаспер были рядом всегда, да и бесстрашный пес следовал за королевой шаг в шаг. Однако стоит признаться, что бродить по Авроре, отбиваясь от песчаных фурий, было до безобразия одиноко и тяжело.
Возможно, поэтому просьба – требование – капитана включить его в отряд отправляющихся на поиски Хозяина Теней теперь вызывает только раздражение и смутную, не слишком понятную Эвелин боль. Уолтер вызвался сам и решительно предложил взять третьим Логана – «потому что он тоже знает». А теперь – Финн. Заявился во дворец раньше всех… как черт из табакерки, честное слово. Что, ну что ему нужно? Слава? Очередная глава мемуаров?
За этими мыслями королева, мрачнея, принимается мерять шагами кабинет – думать на ходу ей почему-то легче, да и настойчивое внимание Бена не так сильно бросается в глаза. А смотрит ведь. Напряженно, с тревогой, – вряд ли уберется из дворца по собственной воле.
Дурацкая ситуация. Где, в конце концов, носит Уолтера?
– Бен, пожалуйста, уходи. Попрощайся, если есть, с кем прощаться. Предупреди Пейдж и остальных, что в полдень я начну военный совет, – просит Эвелин, с неудовольствием замечая, что имя темнокожей отдается внутри чем-то не очень хорошим; перебить себя не позволяет взмахом руки. Девичья ладошка в массивной магической перчатке изящества лишена, но это, наверно, к лучшему. – Мне нужен кто-то, кто знает, как вести войну и может провести всех через город с... минимальными последствиями. Иначе я и думать боюсь, от чьих рук падет больше народа – выродков Хозяина Теней или одного-единственного Сабина.
– Ставлю на Сабина, – просто пожимает плечами Бен. – Он сегодня сам не свой! Все эти остроносые туфли, бомбы... В общем, ты помнишь.
Капитан трет покрасневшие от песка глаза, прячет лицо в ладонях, и Эвелин впервые задумывается о том, как он вообще добрался до Нью-Глушвилльского дворца один. И о том еще, что Финн выглядит побитым задолго до начала наступления. И о том, что большую часть сегодняшней встречи ему пришлось созерцать королевскую спину; укол стыда за собственную холодность приходится по самому больному, но менее уязвленной от этого Эвелин себя не чувствует.
Год. Длинный-длинный год, наполненный дурными вестями, нелегкими решениями и лихорадочными попытками вывести в плюс казну. Возможно, он дался ей тяжелее, чем думалось раньше.
– Где тебя носило все это время? – вопрос срывается с губ сам собой, обиды и укора в голосе королевы чуть больше, чем требуется. Выражение лица заметно сникшего Бена, однако, совсем ее не радует – как и то, что язык его вдруг перестает дружить с головой.
– Знаешь, а ведь за год здесь все здорово изменилось! Раньше это место во многом напоминало темницу, только окон побольше, а теперь – свет везде… Но кружев все равно многовато, не обижайся.
– Бен.
– Слушаю.
– Перегибаешь.
Бен беспомощно ухмыляется, и Эвелин с трудом сохраняет бесстрастность, настолько сильно ей хочется ухмыльнуться в ответ. Многозначительно молчать, одним глазом наблюдая за тем, что происходит на улице, на самом деле не легче. Но действенней: пара минут под аккомпанемент скрипа песка о стекла – и Финн, наконец, сдается.
– Один наш общий знакомый имел привычку посещать Нью-Глушвилльский дворец, – осторожно говорит он. – В итоге, как ты помнишь, ему прострелили голову и еще с десяток разных мест.
И королева помнит, ох. Помнит в деталях и поминутно, и холодный пот пополам с желанием отвернуться прошибают ее совсем как в тот день. Казнь Свифта стала переломным моментом хода революции… мгновением, когда беглой принцессе казалось, что ненавидеть брата сильнее уже просто нельзя. Впрочем, накал чувств достиг пика и сошел на нет в день суда, а Свифта, бледного и с черными дырами вместо глаз, она видела утром этого дня. За окном. Хотя как раз об этом лучше не распространяться.
В последний раз проверив оконные рамы, Эвелин переключается на успокаивающий вес магических перчаток – горячих, льнущих к рукам, как вторая кожа, – и мысленно радуется, что Финн не видит ее лица. А потому, услышав голос капитана аккурат за спиной, вздрагивает и едва удерживается от того, чтобы совсем не по-королевски выслать друга из комнаты пинком.
– Я это к чему, – Бен внимательно следит за ее реакцией, а Эвелин разглядывает его, вдыхая запах пороха и пустыни. Так, соваться на улицу в одиночку она точно не будет. – Боюсь, Уолтер просто пристрелил бы меня, подойди я чуть ближе к тебе. Старик давно планирует что-то такое. Хотя нездоровые наклонности твоего брата тоже внушают…
Брата, хах? Да неужели!
Догадка обжигает и бесит, по большей части своей неприглядностью.
– Только не говори, что это все из-за Логана. Тебя злит, что рядом со мной будет сражаться казнивший Свифта? – севшим голосом произносит королева, не обращая внимания на возражения Бена. – Ты поэтому пришел?
– Эвелин...
– Логан давно уже не король. Он пойдет в центр города как мой брат. И я… я буду там не как королева, потому что Ему до титулов дела нет. Уж ты-то должен был это заметить.
Воистину, сменить пышное платье на что-то более практичное было хорошей идеей; а вот ткнуть пальцем в разводы и темные пятна на форме Финна – не очень. Оказавшись пойманной за руку, Эвелин не сопротивляется, отдавая себе отчет в том, что может натворить Герой в амуниции и расстроенных чувствах, однако решительно настраивается дать отпор. Вот-вот. Прямо сейчас.
– Тогда считай, что я хочу быть здесь, с тобой, потому что это последний шанс сражаться на равных с не-королевой.
И ее решительность тает, как тени в пламенном вихре, разве что не пытаясь подвывать на умершем языке.
Потому что в прошлый раз Бен тоже нашел ее среди песка и темноты, одним своим присутствием обозначив конец чего-то неописуемо ужасного. Теперь же, прямо и требовательно глядя ей в глаза, он действительно не видит – не хочет видеть – разницу между ворвавшейся в Горелесье принцессой и королевой, взаправду собравшейся воевать с бесконечной темнотой по ту сторону собственных век… а еще, кажется, Эвелин даже навскидку не скажет, кому больше полегчало от его слов.
Чуть погодя Финн таки отпускает ее руку. Выглядит он при этом до крайности смущенным собственной выходкой.
– Что думаешь, Ваше Величество? Окажешь мне услугу?
Растерянной, но почему-то успокоенной Эвелин хватает только на печальный смешок:
– С Уолтером будешь объясняться сам.

@темы: Fable 3, фанфикшен