Позавчера перечитала собственную заявку на Фри-фесте, и меня понесло... Теперь вот не знаю, стоит ли вообще выкладывать эту ахинею( Люди, как думаете, а?
Не советую читать любителям Сумеречной саги. Мозг целее будет.
И да, я совсем не умею писать стеб
Стефани Майер. Поиск новых идей. “Теперь в моде будут... зомби!” Каким образом тут оказалась гоп-компания из Хеллсинга, сама еще не поняла...
Стефани Майер нарезала круги по комнате, если не обгрызая дорогущий маникюр, то нервно теребя прическу, отчего культовый персонаж поп-культуры выглядела не хуже, чем какой-нибудь замшелый книжный вурдалак.
В порыве чувств Майер в голос взвыла: случилось невероятное –продажи всемирно обсуждаемых, обожаемых и т.д. и т.п. Сумерек упали! Упали!!! На полках книжных магазинов, никому не нужные, одиноко пылились все пять томов культовой саги, залы в кинотеатрах все чаще пустовали, а поклонники обоих полов больше не пытались взять штурмом дом любимого автора… А все почему? По большой, большой глупости…
Стефани нервно рассмеялась, пытаясь припомнить, когда именно все пошло не так. Ах да, год назад… Все началось с Паттинсона. Точнее, с его внезапно возникшей фобии –вампир всея вселенной начал резко бояться красного цвета. Нет, речь идет не о крови и даже не о томатном соке, столь щедро используемом на съемочной площадке. Роберт- в миру Эдвард –в узких антифанатских кругах Эдик – начинал трястись и заикаться, стоило только показать ему алую тряпку длиной больше полуметра. Особенным шиком пользовались длинные плащи… Визиты к психологу, позже- психиатру результата не принесли: Паттинсон продолжал твердить о преследующей его нескромную персону фигуре в красном. С громадным пистолетом. Проходящей сквозь стены. Несчастным врачам приходилось выслушивать долгие параноидальные речи о вампирской чести, долге и подонках, все это порочащих. Диагноз поставили стандартный: переутомление. Таким образом, самый известный «вампир» 21 века уже четвертый месяц отдыхал в диспансере на берегу моря.
Без Паттинсона съемки быстро развалились. Фанатки требовали постельных сцен и Эдварда, но ни того, ни другого режиссура обеспечить не смогла. Проект закрылся… Правда, на время –вскоре права на съемки купил Стивен Соммерс, но это совсем другая история… Нужно только сказать, что новые «Сумерки» к оригиналу относились так же, как Ван Хельсинг – к «Дракуле» Брема Стокера…
Круге на пятнадцатом маникюр вдруг закончился. Майер опустилась за прозрачный столик и прямо из бутылки отхлебнула виски, мрачно обозревая стены кабинета. Плакаты, плакаты, плакаты… Эдвард/Белла, Джейкоб/Белла, Джейкоб, воющий на откровенно голубую луну… все, все не то! Нужна новая кровь, новая мысль, новая идея, о которой еще никто не смог написать! Но кто? Кто станет счастливым героем новой саги? Может, попробовать написать о девочках –воинах из далекой-далекой галактики? Нет, не то… Или о всепоглощающей любви русалки и олимпийского чемпиона по бегу на коротких дистанциях? А что, можно! Только теперь они поменяются местами. Несчастного влюбленного будут гнать все твари морские, а ванная комната вкупе с туалетом станут оружием в руках злобного папаши –Посейдона!...Но… Стефани нервно хмыкнула –чертовы защитники природы…они этого не простят…
Нужно думать дальше. Муза, окрыленная изрядной долей алкоголя, судорожно металась в поисках идеи и вдруг…
Да, конечно… Такие холодные, местами прекрасные, сложные и противоречивые… И, самое главное, единственный достойный роман о них…нем был написан почти три века назад! Рывком сорвав ближайший плакат со стены, глотнув виски для храбрости, Майер, почти с маниакальным блеском в глазах, наметанным движением извлекла откуда-то из недр стола подарочное перо и мелкими, дрожащими буквами начала выводить:
«Эдуард медленно приоткрыл глаза, нащупал в кармане фонарик, сладко потянулся и сел в бронированном гробу с подписью «От близких и друзей». Фамильный склеп сегодня просто давил своей строгостью и угрюмостью. Еще бы, ведь после недавнего инцидента со сторожем и любвеобильной тетушкой часть постояльцев отправили на кремацию. Вскоре могли прийти и за самим Палленом, и именно поэтому зомби уже несколько дней вынашивал идею куда-нибудь переехать.
Первым делом Эдвард направился к зеркалу. Нет, совсем не изменился. Все та же божественная бледность, острые черты лица, надменный изгиб бровей… При жизни он был популярен у противоположного пола, и, тем более, ничто не мешает ему покорять девичьи сердца теперь!
А в это время мимо укрепленной, во избежание чего, оградки проходила миловидная девушка лет двадцати. Внезапно ее привлек странный шум со стороны старого кладбища…»
-О да, это оно! –выдохнула Стефани, откинувшись на светло-розовый диван. –Теперь в моде будут зомби!

***

Полгода спустя. Предположительно, Междумирье.
-Господа, я собрал вас, чтобы сообщить преприятнейшее известие: Стефани Майер больше не пишет! Теперь мы все можем спать покойно! –пожилой, лысеющий и уже сильно под шафе мужчина во фраке отсалютовал гостям за столом бокалом вина. -Ура, товарищи!!!
Бодрое «Ура» буквально сотрясло просторную комнату с длинным столом, за которым собралась пестрая компания. Некоторые персонажи узнавались с трудом, для опознавания других хватало одного взгляда. Вот гламуро –готишный Дракула жалуется на жизнь и трех любовниц яростно кивающему профессору Ван Хельсингу под аккомпанемент трех бутылок красного вина. Вот Дракула современный, но почему-то уж очень расстроенный братается с не менее несчастным и знаменитым охотником на нечисть Ван Хельсингом. Вот Блейд, хмуро косясь на все это безобразие, одиноко раскупоривает бутыль с непонятной прозрачной жидкость и надписью «Vodka». Вот некий высокий блондин, с трудом огибая гостей, пробирается к темноволосой девушке в черном обтягивающем костюме… Пушка в человеческий рост –единственная вещь, которая не вписывается в атмосферу всеобщего веселья и, чего таить, братания…
-И сегодня, в этот знаменательный день, я хочу выпить за героя, избавившего всех нас от страшной головной боли –хозяин вечера, он же святило мировой вампирско-готической прозы, он же профессор Брэм Стокер обратился к почти незаметной фигуре, скрывающейся в тени особо широкого фикуса. На глазах подвыпившего профессора заблестели скупые мужские слезы. –Алукардушка, за тебя!
И вновь зазвенели бокалы, и вновь зазвучали смех и поздравления… Когда профессор опустился в кресло, фигура на несколько секунд отделилась от стены, явив окружающим широкополую красную шляпу, плащ того же цвета, очки и «Шакал». Миг спустя вампир со своей коронной улыбкой уже склонился над Стокером…
-Хозяин, это жестоко даже по моим меркам -…и вскоре об этом пожалел: солидный старичок в порыве чувств полез не то обниматься, не то жать руки одному из своих детищ. Алукард осторожно(!) отстранил писателя, и тот уселся обратно в кресло.
-Жестоко, говоришь? Жестоко?! – буйная растительность на лице Стокера встала дыбом. -Ночами не спать, в гробу ворочаться, когда мерещится этот позор, от фанаток лет за сто бегать, вампиров этих огламузир…огламурива…тфу ты, огламуризированных терпеть–вот это –жестоко! Ты не согласен?
Князь тьмы почти сочувствующе хмыкнул. Еще бы, не согласен…Вампир и сам многого натерпелся от «всесильных», благодаря сверхпопулярности, псевдо-вампиров. Если бы не Виктория, звездная Сага закончилась бы на пару лет раньше… по причине летального исхода автора.
Немного успокоившись, профессор продолжил:
-Тем более, Мери давно жаловалась, что ее забыли. Вот теперь пусть и развлекается со своим Франкенштейном.
-Бедняга Франкен. Скучно ему теперь точно не будет –невесело хохотнул Алукард . При этом половина присутствующих с опаской пригнулась, подавившись вином/непонятной алой жидкостью в бокалах.
-Скучно? –Стокер внезапно посерьезнел, но вскоре лицо писателя расплылось в улыбке. –Алукард, а ты почему не отмечаешь со всеми? Давай, бери свою Полицейскую, и…
Именно на этом месте Князь Тьмы понял, что пора уходить. Ибо, когда профессор собирает гостей –это нормально; когда профессор устраивает попойку-это все еще нормально. Но когда столь уважаемый профессор Брэм Стокер предлагает устроить нелюдям дискотеку…
Алукард на миг застыл, пристально вглядываясь в лица гостей, потом, резко помрачнев, направился к парочке возле окна. Причина недовольства вампира объявилась быстро…
…А гламуро-готишный Дракула снова взялся за свое. Под светом кроваво-красной луны, сжимая в руках полный вином бокал, завороженно глядя в глаза пожилого трансильванского графа, замерла Серас. И еще как замерла! Даже яростно шепчущий что-то Дракула то и дело косился в декольте…но вдруг вместо такого милого личика возник до боли знакомый профиль «героя-избавителя», чьи-то руки ненавязчиво развернули вампира в сторону стола… слава Бо…хм, хорошо, что хоть ускорения никто не придал.
-Рано тебе пить, Полицейская –Алукард аккуратно взял бокал из рук ученицы, осушил одним глотком и поставил на резной подоконник. –Собирайся, мы уходим. - Виктория, исподлобья наблюдавшая за этим процессом, горько вздохнула.
-Хозяин, но мне уже есть восемнадцать! Так что по всем законам уже можно и вы не… -Серас запнулась на полуслове, заметив иронию в лице Князя Тьмы. Юная вампирша в последний раз окинула взглядом комнату, мысленно попрощалась с только-только зародившимися симпатиями и грустно покачала головой. –Ладно, поняла. Уходим. Только Харконнен заберу.
А в это время, где-то за столом, Дракула гламуро-готишный опять жаловался и на невест, и на коллег, и на жизнь в целом. Вампиры/Охотники с интересом слушали и согласно кивали, с опаской поглядывая на фигуру в шляпе. И только Алукард мысленно улыбался, наблюдая, как Серас пробирается сквозь толпу людей и нелюдей с пушкой наперевес: переманивать чужих учениц –дело бессмысленное. Вот так-то.