"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Мне внезапно стало хватать 4-5 часов сна в день. Удовольствие сомнительное: спать тянет стандартно, в 10-11 вечера, но вставать приходится в четыре-пять утра, а потом до шести валяться и плевать в потолок. А как проходит весеннее обострение у вас?
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Полгода мучить три абзаца, чтобы добить фанф за два вечера? Могу, умею, практикую Аушное Ау по Алисе McGee’s - первой части то бишь. Мне просто лень сочинять описание. Лидделл излечилась, выросла... или нет?
читать дальшеДоктор Лидделл не любит людей. Люди – обыкновенные, со всеми своими желаниями и слабостями – кажутся ей той еще мерзостью. Но это, однако, не мешает женщине работать врачом в закрытой, отдаленной клинике, чем-то напоминающей Рутледж. Доктору Лидделл откровенно нравится копаться в мозгах своих безнадежных пациентов, разгребая авгиевы конюшни фобий и комплексов, чтобы собрать из осколков воспаленного сознания когда-то цельную личность. Это забавно. Почти так же весело, как прикручивать руки-ноги Шляпнику. Или кормить с рук Бармаглота – цепного, почти прирученного.
Алиса Лидделл уважает кошек. Ее нельзя назвать сумасшедшей кошатницей, нет – питомцев всего двое. Обычные дворовые коты, подобранные в каком-то богом забытом порту. Они до сих пор вздрагивают, если провести ладонью по шерсти, боятся брани и вопросительно заглядывают в глаза, будто пытаясь прочесть намек на замах. Алисе нравится за ними наблюдать. Нравится дружить – как когда-то с Чеширом. Нравится думать, что один из них вот-вот да улыбнется.
Алиса ненавидит Страну Чудес. Ненавидит – потому что скучает. Скучает безумно, безнадежно, отчаянно. Кричит по ночам, суеверно вырывает слишком, слишком ранние седые волосы и, пока никто не видит, бьет и закапывает в землю карманные зеркала. Взрослой Алисе нет ходу в детские грезы – ни нормальные, светлые, ни обезображенные, кошмарные. И те, и те для Лидделл одинаково ценны… но вторые чуть-чуть реальнее.
Доктор Лидделл вменяема не более, чем ее пациенты – считают коллеги. И поэтому понимает больных с полуслова: протягивает драную игрушку обезображенному мальчику, часами разговаривает с немым стариком, читает сказки слепым дошколятам. А раз в неделю устраивает чаепитие. Закрытое, только для своих.
Алиса Лидделл никогда не выйдет замуж – тайком шепчутся подруги. А она и не стремится. Алисе нравится быть одной. Привыкла. Так удобнее: никто не мешает тайком выскальзывать на улицу, в ночь, и уносить с собой незамысловатые сладости – для своих, в больницу. И, тем более, никто не удивляется, когда свои – какими б они не были – заявляются к ней домой.
Алиса создала свою Страну Чудес. Снова. Крохотную, скрытую от посторонних глаз. Страну Чудес, которая умещается в одной отдельно взятой гостиной. Соня, Шляпник, Мартовский Заяц – все в сборе, все на своих местах. Соня – маленький хрупкий мальчик со шрамами во все лицо – дремлет прямо на столе, укрывшись кухонным полотенцем. Заяц – аутичный подросток, зачем-то нацепивший ушки-бантики, потягивает остывший чай и скалится в пустоту, обнажая белые-белые ровные зубы. Шляпник – бывший военный, ныне глуповатый и располневший, но сохранивший боевую выправку – сидит во главе и тасует колоду карт; получается не слишком хорошо: пальцы не слушаются, карты то и дело летят на пол, и Алисе приходится лезть за ними под стол. Лидделл совсем не против, нет. Алиса оглядывает гостей и хмурится. Она довольна, счастлива, и еще как, но сегодня их непривычно много – пятеро. Пятый, парень, переведенный в больницу пару дней назад, напросился на чаепитие сам, и доктор почему-то не смогла ему отказать. Посмотрела в светлые, почти желтые глаза-щелки, вдохнула острый мускусный запах давно не мытого тела, коснулась высохших, тощих ребер – а потом взяла за руку и привела к себе. В квартире гость чувствовал себя совершенно свободно: качался на стуле, налегал на сладкое и, распугав котов, с каким-то диким блеском посматривал в сторону Сони. Честно говоря, то, что все остальные… пациенты приняли парня вот так, без каких-либо проблем, Лидделл даже не удивило - напугало. Оставлять его наедине со всеми ей было немного боязно.
- Я заварю чай. Сейчас вернусь. Сейчас, - повторяет Алиса скорее себе, чем гостям. Те не реагируют; лишь новичок, привстав, долго, с тоскливым восхищением смотрит ей в след. Едва женщина скрывается в коридоре, он подскакивает, перегибается через стол и трогает за рукав Шляпника. Тот вздрагивает и роняет колоду; карты разлетаются, мгновение – и они везде, везде, везде… - Смотр-р-ри, чего Алиса удумала, - низким, рокочущим шепотом тянет новичок, неопределенно размахивая свободной рукой. - Наша девочка, наша… Наша! Да в ее безумии видны проблески настоящего таланта! Шляпник со злостью отдергивает руку, Соня просыпается и косит мутным карим глазом, Заяц прекращает жевать, опуская подбородок на грудь…
Проснись народ, на дворе весна! Сказал только вчера навернувшийся на льду админ Ну, может не у всех, но весна же. Пора любви, другой хренотени, и конечно подготовки к ФБ-2013! Давайте в этом году соберемся всем фендомом и сходим встряхнем ФБ? Нам нужны все - фикрайтеры, артеры, клипмейкеры(!), фотошоперы, люди, которые красиво смогут оформить выкладку, и просто раздаватели пинков здравому смыслу Обращаться в комментарии к этой записи. Let's go, my friends!
Распространение баннера приветствуется
P.S Официально заявляю, пока у меня за окном не растает снег, никакого весеннего дизайна не будет
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Оспина/Гаруспик, идея честно взята с феста IPL, но от заявки мало что осталось)
читать дальшеТурнув от дверей вездесущего Спичку, Эспэ-Иун затыкает последние щели в стенах ночлежки и зажигает лампу – та шипит и плюется маслом, порываясь затухнуть, но света вполне хватает. Оспина привыкла к темноте и теням. Только куклам не верит, хоть неживые они и бездушные; потому берет чучело поперек спины и относит к коридор, к выходу. Так спокойнее. Эспе-Иун не любит, когда глаз больше, чем два. В комнатке пахнет сырой землей и цветами, которыми устлан весь пол. Горькими, дикими, живыми и свежими – после долгой, затянувшейся осени и незаметной зимы в Город на реке Горхон заявилась весна. Улыбается Ласка, хмурится, поглядывает из окна Мишка, тихо напевает что-то Капелла - по некогда темным, страшным чумным улицам потекли ручьи, унося в землю остатки Песочной грязи, зажурчали подземные воды, вымывая кости покойникам, встряхнулась, зашевелилась Степь, пробуждая от дремы твирь… Уклад проснулся едва ли не позже всех: терпкий, сладкий запах новой весны совсем недавно взбудоражил чувствительные ноздри одонгов. А это значило, что вот-вот наступит выбранная ночь, зажгутся костры у кургана Раги, прольется бычья кровь да затанцуют невесты, тонкие, гибкие, словно тростинки – и будут танцевать так до самого восхода, чтобы наутро свалиться полуживыми на руки к червям. При мысли об этом губы степнячки растягиваются в чуть язвительной улыбке: дурочки. Ей никогда не нравилась эта традиция – слишком громко и многолюдно. Однако все течет, все меняется, и этой весной почетным гостем будет молодой менху, Бурах – и Оспина не сможет не прийти. Эспе-Иун скидывает мешковатую робу на пол, касается ее пальцами ноги, отбрасывая как можно дальше, и разглядывает себя в зеркало при тусклом свете лампы за спиной. Хороша. Пусть кожа не светла, как у Каиной, пусть волосы обрезаны и не пахнут медом, как у Ольгимской, пусть руки не знают колец, а лицо шелков, зато осанка не хуже инквизиторской будет. Статная. Да и живая она, настоящая, в отличие от всех этих… Оспина кривится и будто выплевывается слово – вещей. Да. Так и есть. Порождение Степи, демон, чума – все лучше, чем марионетка в руках Властей, тупая, преданная кукла, по-собачьи обожающая хозяев, таких далеких и слишком юных, чтобы быть жестокими. Она, Эспе-Иун, другая. Почти родня Самозванки, степной дух - и может выбирать. Потому сегодня ночью - вопреки всем заветам Уклада! - наденет белое платье до самой земли и отправится к кургану Раги. К менху. К своему менху. Признаваться. Там же будь, что будет. … А столичная принцесска пусть и дальше кукует в своей башенке. Авось и ума наберется, горемычная. Оспина прикрывает глаза, предвкушая жар ночных огней на коже. Сердце заходится, бьется быстрее – и степнячке стыдно в этом признаваться, ой как стыдно, даже себе. Натягивая платье, она неловко, сердито мнет ногами цветы. Огрубевшие стопы от этого пахнут пряно и сладко. Позже женщина вплетает цветы в волосы; стебли не желают держаться, летят обратно на пол – Оспина злится, но не оставляет попыток вернуть их на место. В любви, как на войне, все средства хороши.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Aп тему. Мразь. Это и был эксперимент - приехали человек десять: менты, понятые и задержанный,одна штука. Рыжий,тощий,повыше меня ростом, лицо все в буграх/угрях/прыщах, на руках, естесно, наручники - типичный киношный отморозок. Провели по квартире, сфотографировали с дверями и прочими интересностями. Товарищ тупо шутил, отказывался позировать (руки что-то не поднимаются...) и улыбался прицельно - мне, пока добрый опер его не ткнул. Завтра обоих "подозреваемых" доставят в места отдаленные, до суда. Как-то так. А вообще я впервые сталкиваюсь с подобной грязью лицом к лицу. Мерзко до слез.
Зато капитан был в своем репертуаре: "Март, привет, тебе звонит Вова из уголовного розыска". Еще и с приближающейся днюхой поздравил, в гости пригласил - в овд то бишь)
Ко мне менты зачем-то едут. Как бы не для следственного эксперимента. Бляяя...
Мы вместе прошагали Подгорье, Андердарк и Канию, столкнулись нос к носу с драколичем, ввязались в войну между големами и вернули на поверхность съехавших с катушек авариэлей - но, верь не верь, сейчас я даже имени твоего не знаю. Уже не живой, но еще не покойник – моя память дырявей, чем портки Архидьявола, приконченного недалече, чем вчера. Благо здесь, на пороге Адов, имена не важны. читать дальшеДверь-портал впереди, символичная донельзя, искрит, мерцая холодным синим светом. Лишь прикосновение, и она вернет плоть, отправит в осязаемый, реальный мир – или то, что от него осталось после всех побед Мефистофеля. Кристаллы на пути наверняка не лгали. Ты медлишь и бормочешь под нос ругательства (а может, все же молишься? если и так, то кому?), сжимаешь руки в кулаки, не решаясь сделать шаг, а я пытаюсь вспомнить хоть что-то - напоследок… Однако быстро бросаю эту затею. На тебя, на меня обращены пустые глазницы Рипера, и мне не нравится этот взгляд. Я не боюсь, не думай, магичка. Разучился. Но за Жнецом вся Кания! Тысячи глаз и ушей, прогнившие зубы, обглоданные, обкусанные руки, тянущиеся к нам сквозь время и горы льда – я чувствую их острее, чем все вы, и точно знаю, что им нужно. Здесь, в Адах, единственное, что остается, это воспоминания. Горькие, мимолетные, призрачные вспышки – они ценятся куда дороже, чем золото и греют куда сильнее, чем все-все огненные ягоды Круга. Память – единственное, что держит меня на плаву, и я не хочу делиться ей с кем-то еще. Кроме тебя, разумеется.
Странная здесь собралась компания: кобольд, искренне считающий себя драконом, тифлинг, прилагающий все усилия, чтобы остаться человеком, человек, испытавший на себе гибельность божественного внимания, и мертвец, привязанный к загнивающему железу. Давай же, командор, вперед. Все ждут твоего решения. Открой глаза, перестань шептать хоть на миг, оглянись – все мы! И даже Рипер бликует от нетерпения - радуйся, сам Смерть на нашей стороне! Он увлечен: пустые глазницы блестят, а балахон болтается в нескольких футах от пола. Жнец, хоть и сильно очеловеченный, не считает нужным скрывать свою природу. От него веет холодом – холодом гораздо более отвратным, чем все льды Кании, Первейшим холодом, сосущим и муторным, как сама пустота. Этот холод пугает до икоты любого смертного - кроме, пожалуй, кобольда, который так и вертится вокруг Рипера со своими призрачными каракулями. Я помню, он потерял часть записей в лаве и сам чуть не погиб, пытаясь вытащить обугленные, нацарапанные на выцветшей бумаге мемуары. Скажи, он до сих пор надеется вынести отсюда хоть что-то, так? Отсюда, из восьмого круга Адов? Преданный бесстрашный идиот. Кобольд постоянно оглядывается на тебя, косится через крыло на тифлинга – боится отстать. Или опоздать к началу «виликай битвы»? Или подвести обожаемого Босса? Кстати, наиглупейшее прозвище. Даже тифлинга первое время коробило, уж поверь мне. Наблюдать за тем, как перекашивает его рогатую физиономию, было сущим удовольствием… в призрачном существовании есть свои плюсы, хе-хе. Тифлинг молча, неподвижно, словно горгулья, стоит по правую руку, не торопит тебя, позволяя собраться с мыслями, и никак не реагирует на чуть ненормальный шепот - лишь ободряюще касается твоего плеча в ответ на особо яростный пассаж. Ты сконфужено улыбаешься, а я… в этот момент я его ненавижу. Да, точно. Я оружие. Полуживой трофей, вырванный из рук давно ушедшего короля, авантюрист, поплатившийся за собственную жадность; в лучшем случае – запасной вариант, в худшем – ненужное, болтающееся в ножнах железо. Но он, тифлинг – щит. Твой щит. Не побоится, прикроет, пойдет за тобой хоть к самому Мефистофелю на рога… и когда вы успели настолько сблизиться? Впрочем, не мне осуждать. …О Боги, кого я обманываю? Мне, еще как мне! Знаешь, магичка, во что от души вляпался Энсенрик Серый? После стольких странствий по Фаеруну, смерти и десятилетий тихого-мирного ржавения в покойницкой? В оно, в самое оно!
Еще не забыла, как все началось? Тронный зал, набор недоусопших царьков в ряд, голос в темноте? Я, помнится, к тому времени едва не разучился думать и говорить, а тебе попросту не хотелось бросать в лабиринте такую ценную вещичку – поверь, я не питаю надежд, будто тебе было жаль застрявшего на этом плане коллегу по ремеслу. Ни тогда, ни даже сейчас. Еще нескольких лет бесцельных наблюдений за клопами я бы точно не выдержал, а тронутые приведения в Подгорье и так везде, куда не плюнь. Тогда ты стала моим спасением - от темноты, забвения и потери себя среди покойников. Я вновь прочувствовал если не жизнь, то почти все ее краски: дыхание приходило через тебя, через твои руки – горячие, порой сбитые до кровавых мозолей. Ты отвратительно дерешься, я говорил? И повторю, и даже не один раз! Знаешь, каково было наблюдать за вашими с кобольдом провалами? Порой мне казалось, будто еще чуть-чуть, неловкое движение, шаг, болт – и все. И я боялся. О, как я боялся! Нет, не за тебя, не за твою жизнь или жизнь этого крылатого недоростка – мне попросту не хотелось вновь ржаветь во тьме Подгорья. Всего-то. При жизни Энсенрик Серый был не слишком хорошим человеком, я говорил. Ну, ты помнишь – дочь и все дела. А потом… однажды все просто изменилось. Я точно… прирос к тебе – так же прочно, как к мечу. Только крепче. Твои беды стали моими, твои раны заживали так же долго, как и мои, незримые. Мне было радостно быть твоим подчас единственным собеседником. Было здорово подсматривать твои сны… хм, хотя вот об этом, наверно, лучше бы не распространяться. И вообще, это вышло случайно. Ты часто спала с оружием в руках, оставляя сознание открытым, на горизонте маячил тифлинг… В любом случае, ничего интереснее горящих лабиринтов, библиотек, похорон и полуголой дроу в твоих снах я не увидел. И на том спасибо. В общем, влип я, магичка. Да так, как не влипал ни разу. Не привязываться при жизни – ладно, обычная история, но полюбить посмертно, вот так – на ролях стороннего наблюдателя, не имея возможности даже прикоснуться – невообразимая глупость. По-своему интересная и довольно-таки неприятная ситуация. Однако я счастлив, поверишь? Счастлив быть на твоей стороне. Счастлив быть с тобой – призраком за плечами. Счастлив оберегать – настолько, насколько хватит сил. А большего и не нужно.
Внезапно ты вскидываешь руку вверх, касаясь очертаний портала кончиками пальцев в перчатках, со злостью пинаешь каменный порожек и легонько барабанишь по лезвию меча. Звон отдается приятной пустотой в сознании – будь у меня тело, оно бы непременно выгнулось, заворчало, как большая ласковая кошка. - Энсенрик, ты со мной? – ты, наверно, впервые говоришь вслух; голос звучит уверенно и звонко, эхом отдаваясь от стен помещения. Камни ловят его и глушат, прячут; тифлинг и кобольд с недоумением смотрят то на тебя, то друг на друга. Первый хмурится и поглядывает будто даже с подозрением, однако вскоре отворачивается, пожимая плечами. И не такое прощал. Крылатый подобному повороту только рад – еще бы, к описанию странностей Босса прибавилась пара строк! *Незачем так орать. Поберегла бы уши дражайших компаньонов, - я знаю, чувствую, ты улыбаешься и чуть сильнее стискиваешь рукоять меча дрожащими руками. - С тобой, магичка, до победного с тобой.* Страшно, горько. Ты ведь не признаешься всем им – и Провидице, и Спящему, и тем, на поверхности – что тебе никогда и не хотелось кого-то куда-то вести, кого-то от чего-то спасать? Правильно. Меня одного вполне достаточно. *Осторожнее там. Мне не улыбается до конца веков торчать в чьем-то гробу, - знала бы ты, чего мне стоят эти слова!.. - С твоих станется, закопают и не спросят.* - Если будет, кому закапывать, Серый. Конец света на носу, а он все о своем, - смеешься ты, враз переходя на безмолвную речь. - Если хочешь, завещаю Валену сбыть тебя на ближайшем уцелевшем черном рынке. Интересная работа, новые лица каждую неделю – что скажешь? Только боюсь, сначала придется как-то выдрать меч из моих окоченевших пальцев… Слишком. Ты приходишь в себя быстро – и замолкаешь, переваривая сказанное. - Прости. Я… меня занесло. Дура. Шути с чем угодно, но не с этим. *Выживи, магичка.* - И? *Я буду за тебя болеть. Хватит?* Вместо ответа ты целуешь тифлинга, слегка удивленного таким поворотом событий, хватаешь его под руку, затем окрикиваешь кобольда и делаешь шаг к порталу. Тот жадно полыхает красным, отражая поверженный, разоренный Фаерун. Значит, вот так? - Дикен, половина гонорара моя, - крылатый пару секунд оторопело смотрит на тебя, разинув рот, но позже надувается от гордости и расплывается в счастливом оскале. Рипер будто бы кивает ему с высоты своего роста – одобряюще, несомненно – и недобард спешно подбегает к порталу, на ходу рассовывая по карманам какие-то безделушки. Дьявол. Он и тут сувениров нахватал. Похоже, все. Знаешь, я никогда никому не молился и за мгновение до смерти (Смерти. Трижды ха!) даже смирился с мыслью о вечном куковании в Стене Неверующих – допустим, рядом с какой-нибудь красавицей-бунтаркой прошлого столетия. Ну, или прозябании в Аду, на крайний случай. Подчеркиваю, нормальном Аду. С нормальными температурами. Однако Костлявая не пришла, а Энсенрик Серый застрял в ненавистной железке, чему был несказанно рад... Если Подгорье и та покойницкая стали моим подлинным Адом, Андердарк и Кания – Чистилищем, то верхний мир, тот, сразу за дверью – вторым шансом, пусть нелепым и призрачным, но оттого не менее желанным. Я прошел полный круг и верю: ты, все вы справитесь, победите, а после я… я буду сопровождать тебя, пока не растворюсь в зачарованном металле. Когда же меня не станет, пусть меч Энсенрика - пустой, безликий, трофейный - станет твоим оберегом. На удачу. - Пошли, что ли, ребят, - с этими словами ты, не оглядываясь, первой касаешься поверхности портала. В мое, твое сознание врывается вихрь картин, образов, эмоций; самых разных, но единых в своем ужасе перед неизбежным. Нас вынесет прямиком в Уотердип? Если так, то городу точно каюк. Поэтому пошли. И да помогут тебе... нам Боги.
Смотри в темноту до тех пор, пока она не мигнет. Смути ее своим взглядом.
Т. Пратчетт, "Бац!".
Мда. Лабиринт Халастера – презабавное место. Только здесь вполне себе жилые комнаты могут внезапно, через узкий лаз, вывести в пещеры настолько древние и холодные, что стены кое-где покрылись сплошным, чуть примороженным слоем серо-зеленого мха. Но жизнь здесь определенно была. Была. Даже караулила врезанную в камень дверь на другом конце зала. И спасал нас от пристального взгляда этой «жизни» лишь водопад с ледяной, чуть солоноватой водой, каким-то чудом нависавший как раз над пещеркой-выходом. Сыро, скользко. Вода попадает за воротник. Неприятно, конечно, но перетерпеть можно. - Дьявол… - сквозь зубы процедил Подвисельник, выглянув из-за водопада. Впечатлившись, он тут же юркнул обратно и прислонился спиной к слизким камням, прикрыв веки. – Дьявол! Амулет-реликвия, казалось, был готов вот-вот прожечь кожу насквозь, и я с удовольствием стянула с шеи цепочку. Глаза змейки недовольно полыхнули красным – опасно. Судя по тому, как сильно жгло запястье, дроу на этом уровне засели давно. - Сколько? - Арбалетчик и мечник, про остальных не знаю. Один сразу за водопадом, другой чуть дальше, - вряд ли Подвисельник меня услышал, шум падающей воды был слишком сильным. Наверняка прочел по губам. – Темень хоть глаз выколи. Во влипли! *Уровень обещает быть… интересным,* - по мечу Энсенрика прошла дрожь, рубин в рукояти заблестел чуть ярче - дух жаждал развития событий. Дикен, покосившись на это безобразие, отодвинулся на несколько шагов, стараясь, однако, не поворачиваться рюкзаком к Подвисельнику. Алчный взгляд Томми не укрылся даже от моего внимания. - Эй, Босс, этот полурослик все время пялится на сумку Дикена! Сделай что-нибудь, а? Дроу, караулившие спуск, о чем-то тихо переговаривались на своем языке, и мне совсем не хотелось привлекать их внимание. По крайней мере сейчас. - Дикен, тише! Нашел время отношения выяснять, - шикнула я кобольду. Тот обиженно отвернулся. Томми фыркнул, всем своим видом выражая полнейшее отвращение к происходящему. - И какой у нас план, Босс? – передразнив крылатого, спросил он, нервно постукивая пальцами по рукояти кинжала. Оружие Томми придирчиво, час с лишним выбирал из накопленного нами арсенала. План. Ох и плохой же из меня стратег… в любом случае, поставить простенький блок я смогу даже одной рукой. - Я закрою арбалетчика. Возьмешь того, что с мечом? – все «вы» куда-то пропали еще на прошлом уровне. Ну и правильно, в Ады формальности. - Ладно, - хоть полурослика и передернуло от подобной перспективы, вида он не подал. – Давай, мелкий, благослови нас чем-нибудь, и пойдем. Дикен уже было хотел оскорбиться, но, подумав, решил отложить разборки на потом и послушно начал подбирать нужные ноты. Не думаю, что Подвисельник будет рад встретиться с ним пару лет спустя… *Мелкий? Знаешь, по-моему, у него мания величия, * – усмехнулся Энсенрик, устраиваясь поудобнее где-то… в районе правого виска?
Нам везло. Снова, хах. Похоже, это стало своего рода закономерностью… или чьим-то покровительством. Вряд ли свыше. Сомневаюсь, что Богам было дело до группки приключенцев, на свой страх и риск разыскивающих безумного мага в не менее безумном подземелье. Томми шагнул сквозь водопад первым, как раз в тот момент, когда Дикен с силой ударил по струнам. Сам кобольд остался под прикрытием пещеры, решив не вылезать раньше времени. Музыка, а позже и дурной голос крылатого, многократно усиленные магией и эхом, заполнили помещение, отражаясь от стен, полов, потолка; несколько высоких, мелодичных нот укрепили нас, а последующее, цитирую, «Дум-дум-дум, обречены, все обречены-ы-ы-!!!» и зловещий хохот (ма-а-ать моя женщина, Дикен, где ж ты такого-то наслушался?) произвели на эльфов самое что ни на есть гнетущее впечатление. Мечник, дроу в легких доспехах, карауливший спуск, сориентировался довольно-таки быстро, увернувшись и не позволив Подвисельнику достать себя кинжалом. В следующий момент раздался металлический звон – еще один удар он парировал, отбросив Томми на несколько шагов назад. Со стороны это выглядело довольно жутко: эльф был чуть выше и наверняка сильнее. Но полурослик не унывал, и, в последний раз взглянув на них, я переключилась на арбалетчика. «Мой» дроу выглядел почти подростком – недлинные светлые волосы, правильные черты лица, светлые же глаза. Однако целился он вполне профессионально, как раз в район солнечного сплетения. И, кажется, почти не удивился, когда болт завис, застрял в густом холодном воздухе. Удивила его другая вещь. Каламбур, конечно, но удивила в прямом смысле летально – все то время, пока я плела щит, эльф с каким-то ужасом рассматривал метку на моей руке: рукав чуть сполз, обнажив кожу. В полумраке, как мне показалось, она начала немного светиться, создавая неразборчивый узор. Аяла. Арфисты. Что еще я вынесла с кладбища в день похорон? Выберусь – разберусь. Если, конечно, выберусь. *Чего застыла, магичка? Хватит слюни разводить. Заканчивай с ним* И все-таки мерзкое это место, Подгорье. Мерзкое. Слишком ощутимо пробирается в голову, (Энсенрик, нам и вдвоем там тесновато!) слишком видимо, очевидно сводит с ума, меняет ценности и приоритеты. Еще… вчера? да, пусть будет вчера – я предпочла просто усыпить тех безоружных стрелков, так и не решившись прибегнуть к помощи покойника. Сегодня же меня больше беспокоили потеря энергии, собственная усталость и застывшая кровь на лезвии меча, чем чья-то безболезненная смерть. Свист болта и острая боль, обжегшая плечо, выдернула меня из затянувшейся апатии. *Еще один! Сзади!* - заорал почивший маг, перекрикивая кобольда, песня которого к тому времени уже заметно ослабла. Впервые за последнее время покойник взял на себя контроль тела, оттащив меня в сторону. Упав на колени и проморгавшись, я рассмотрела еще одного арбалетчика, видимо, вышедшего из-за нашей пещеры. С довольной улыбкой, не обращая внимания на Подвисельника и его оппонента, дроу целился аккурат в меня. Нехорошо. А стрелять не спешил. Не спешил, и все, заглядывая в глаза, изучая, как препарированного жука, беря измором… Неприятно. Жутко до мурашек по коже. Мне вдруг стало понятно – не успею, не достану, – хоть пульсаром, хоть еще чем, ибо стоит двинуться, и эльф нажмет на спуск. Своеобразная игра в гляделки, цена проигрыша в которой – жизнь. Вот и Дикен сдулся: лютня, пискнув в последний раз, замолчала, и в помещении повисла тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием прижатого к камням полурослика, шумом воды и чьими-то шагами за моей спиной. Как глупо. Приплыли. Смешная смерть. *Не дергайся* - почему-то шепотом предупредил Энсенрик. -*Сзади эльфийский маг*. Арбалетчик склонился в почтительном поклоне, в то время как затылок обожгло сильной магией. Что-то сильное, холодное… - Энсенрик, что у него в руках? Что он чарует? Маг, смутившись, ответил не сразу. *Я… я не знаю. Не помню* Твою мать. Как вовремя. - Опиши, – один из дроу, будто издеваясь, прижал к горлу Подвисельника кинжал, оставив темную полоску. Томми судорожно сжал кулаки, цепляясь за острые каменные выступы. – Скорее. *Черная сфера. Внутри – воронка и …* Понятно. Тьма, значит. Раненое болтом плечо неприятно саднило, не позволяя мыслить более-менее трезво. Да и общее состояние вдруг оставило желать лучшего – то ли из-за того, что действие песни Дикена закончилось, то ли из-за потери крови, ноги мои начали как-то странно неметь, а дыхания не хватать… *Тарина?* - Что? *Не хочу тебя пугать, но все это похоже на…* Спазм, скрутивший тело до кончиков пальцев, сделал ухмылку арбалетчика еще шире. Полурослик, скосив глаз, с недоверием посмотрел на меня, затем на нависающего надо мной эльфа и тут же расплылся темным неотчетливым пятном. Яд. Прекрасно. Волшебно. Легкие отказывали, спина онемела. Парализатор. *Без паники. Нужно что-то делать. Давай же, двигайся, я не хочу проваляться в этом подземелье еще тысячу лет!* Легко сказать! Когда и руку-то не разогнешь, а гравитация так и гнет к земле… «Ну уж нет. Здесь я точно не умру», - мысль эта придала сил, заставила собраться и по-новому посмотреть на ситуацию. В конце концов, сколько раз уже мне приходилось выбираться из вот таких передряг только за счет упрямства? - Энсенрик, как близко стоит маг? – арбалетчик все еще держал меня на прицеле, очевидно, ожидая приказа от начальства. А начальство, в свою очередь, раздумывало. Похоже, вражину собирались взять живой. Комплимент, однако. *В шаге. И знаешь, кажется, он собирается тебя пнуть* Еще бы. Не пнуть девушку, которая загинается от яда, стоя на коленях? - Тогда будь готов. Как только арбалетчик начнет стрелять, отбрось меня к стене, сама я не смогу. *Это как? Ты что удумала?* А теперь – поймать взгляд Подвисельника, выразительно посмотреть на дроу-стрелка, собрать все силы и… от души пнуть мага повыше колен.
Больно. Дьявольски больно. Там, внутри, под ребрами. Сжимая в зубах горький корень какого-то растения, подаренного эльфами в «Портале», я безуспешно пыталась нашарить в сумке противоядие. В своей сумке, наскоро собранной постояльцами в таверне. Дикен, усевшийся рядом, занимался тем же, иногда поглядывая на лицо Босса, покрытое испариной, кровью и слоем грязи. Хотя, в принципе-то, зелье было уже и не нужно: природное противоядие практически перебороло отраву, оставив в качестве напоминаний о ней лишь сухость во рту, слабость и боль в грудной клетке. Действие яда было приостановлено, и остальное не важно. - Нашел! – с радостным возгласом кобольд достал из рюкзака бутыль в зеленой коже, подписанную отчаянно корявым почерком, отряхнул, откупорил и протянул мне. – Пей, Босс. Ох, ну и дрянь. Жидкость обожгла горло, и меня едва не вывернуло прямо на пол, Дикен даже отскочил. - Легче? – впрочем, он тут же подался вперед с выражением искреннего сочувствия на морде. - Как тебе сказать… - поникшие крылья кобольда тонко намекали, что отрицательные ответы не принимаются. Я откинулась на стену пещеры и подтянула к себе ноги – благо, зелье начало действовать. – Конечно. Конечно, легче. Крылатый тут же повеселел и вскоре плюхнулся рядом, запихивая обратно в рюкзак наши вещи: куча образовалась нехилая – все это вытряхнули в поисках противоядия. С чистой совестью сплавив кобольду «портальную» сумку, я прикрыла глаза. За шиворот капало. Вздремнуть бы… - Босс был очень крут сегодня, ты знаешь? - наконец, высказался бард. – Дикен обязательно напишет об этом в своей книге! *И тут мудрый Босс, стоя на карачках, неожиданно пнул зловещего дроу-мага прямо по колену. Злобный эльф, что-то прокричав на своем злобном языке, выронил магическую сферу и в пещере наступила темнота… Неплохо у меня получается, правда?* Хоть и звучало это абсолютно по-дурацки, от облегчения я все-таки нервно хихикнула, заслужив полный непонимания взгляд кобольда. - Ты против, Босс? - Нет, все нормально. Просто сначала дай почитать это мне, ладно? - Ага. А ведь в первый момент мне не верилось, что все получилось. И вообще, история наша с каждым часом напоминала те пафосные книжки, которыми кормят барышень голубых кровей в литературных кружках. В общем, все началось с разбитой сферы. Тьма. Магия аркана иллюзии, на несколько минут лишившая зрения абсолютно всех – и мага, не сумевшего удержать заклинание в руках, в том числе. Дальше, как и предполагалось, Энсенрик взял на себя роль кукловода и отвел меня к стене. Если точнее, отбросил - как раз в тот момент, когда у арбалетчика сдали нервы и он начал стрелять… совсем, бедняга, забыл про дислокацию начальства, занятого плетением рассеивания. Не успели. Один – увернуться, другой – остановиться. Еще до того, как темнота расползлась по углам, маг тяжело опустился на пол с пробитым горлом. Стрелок прожил не дольше. Его прикончил Подвисельник, к тому моменту освободившийся из объятий мечника. Вот так все и закончилось. Думаю, с момента нашего спуска на уровень времени прошло всего-ничего. - Прямо как в старые-добрые Невервинтовские времена, – голос полурослика раздался совсем рядом, неприятно резанув по ушам. Я открыла глаза – Томми присел на корточки передо мной, склонив голову набок; тонкая темная полоска на шее, не прикрытая воротником, снова начала кровоточить, но Томми не обращал на это никакого внимания. Рядом с Подвисельником обнаружилась куча разнообразного магического и не особо барахла, которую он снял с тел дроу. Оттопыренные карманы свидетельствовали, что не все дошло до непосредственного руководства… ну да ладно. - Ты о чем? – под изучающим взглядом полурослика мне стало как-то не по себе; Дикен вообще отодвинулся, не забыв, впрочем, оттащить «добычу». - Несколько месяцев назад нам с… другом пришлось точно так же выкручиваться из неприятностей. Только добычи было гораздо больше, и проходило действо в катакомбах славного города Невервинтера, леди, – довольная ухмылка выдала в Подвисельнике бывалого рассказчика. И, судя по всему, благодатную публику в лице меня он разглядел почти сразу. - Невервинтер? - в Хиллтоп новости шли довольно долго, но перед отъездом в пустыню о чуме я все-таки узнала. Значит, Томми и был тем, вторым?.. - Влиятельные у тебя друзья. Ты ведь о Герое говоришь? - О нем самом. Старина Томми всегда умел влипнуть в хорошие неприятности. Если подумать, нас это очень роднило, – задумчиво взлохматил волосы полурослик. Надо же. Если честно, Подвисельник даже вырос в моих глазах. Чуть-чуть. И как такое… такой мог сопровождать Героя-из-Невервинтера? Не понимаю. И вообще, почему на болтовню нас пробивает в самые неподходящие моменты? Вон, за дверью что-то грохочет, бахает и будто бы даже ругается на незнакомом наречии, а единственное, что приходит на ум, это: - Расскажи мне о нем. Пожалуйста. Дикен навострил уши и бочком-бочком попятился к своему рюкзаку. Вот ведь писака! - О Герое? Зачем? – подозрительно прищурившись, спросил Подвисельник. - О нем и так все всё знают. Ну да, все. А как же. - Я не знаю, - брови вора почти слились с грязно-рыжей челкой. Я поспешила оправдаться. – Пересидела чуму в пустыне, и потому пропустила почти все... - Летающий город? – вытаращился Томми.- Так это правда? То, что написало в книжонке, как ее там… - Тени Андертайда! – с обидой вмешался кобольд, наблюдавший за нами исподлобья. – И никакая это не книжонка! Полурослик обернулся, вгляделся в кипу записей Дикена, вновь перевел взгляд на меня, ткнул пальцем в сторону ящера… и, кажется, для него все стало на свои места. Вот бедолага. Зато крылатый оскорбился всерьез и надолго: Дикен отложил сумку и с какой-то надеждой, что ли, прожигал спину Подвисельника взглядом. Как бы чего не вышло. - Да-да, книга, Дикен. Извини. Книга, - подмигнула я кобольду. – Томми просто оговорился, ведь так? Так что там с Героем, а? Полурослик скис: видимо, понял, что поднимать тему прошлогоднего своего путешествия я не собираюсь. Оно и к лучшему. Мрачный вид и кислое лицо – последнее, что может понадобиться приключенцу. - Так вот, герой. Ну, мужественный, храбрый. Эй, мелкий, что там у вас еще говорят? Учился в Академии, пережил нападение, а потом пообещал Леди Арибет спасти мир. Вот и все, если опустить все наши с ним баталии. Арибет. Леди Арибет. Попытка вспомнить что-то определенное с первого раза отозвалась пульсацией в затылке. Единственное, что всплыло более-менее ярко – то, с каким отвращением выплевывали это имя торговки на Хиллтопском базаре. Прочитав непонимание на моем лице, Полурослик вздохнул, будто вытаскивая наружу что-то больно неприятное. - Паладин Тира. Леди защищала город и нашла Героя. Но Невервинтер был не столь благодарен, как стоило. Бедняжка предала его в итоге. Предала всех. Паладин, значит. Взгляд Томми вдруг стал отрешенным, и я почувствовала себя еще более неловко. Перевести взгляд на дальнюю стену, ту, что разделяла две металлические на вид двери, казалось лучшим выходом: рассматривать мох, наледь и сырые камни было куда приятнее, чем думать, что же такое страшное ты заставил припомнить компаньона напротив. - Ее доспехи почернели в итоге, ведь так? Кажется, вспомнила. Довольно подло с ее стороны было… Два светлых пятнышка на стене, прежде увлеченно прислушивавшихся к нашему разговору, моргнули. И еще раз. И еще. *Что и требовалось доказать. Мы снова куда-то влипли*. Пока Томми с самым мрачным видом гипнотизировал пол, я подтянула к себе кобольда, зажав острую морду того свободной рукой, а в придачу еще порезавшись о выступающий клык. Хорошо, что сопротивлялся крылатый недолго, до первого тычка. К этому моменту нашелся с ответом Подвисельник: - Думайте как хотите, вас там не было, леди. Леди? Что-то не так? Я поднесла палец к губам, призывая Томми замолчать хоть на минуту. «Точки» внезапно исчезли. - Стена.
Маскировка существа была идеальной. Нет, правда. Стоя на расстоянии не более чем десяти шагов, да еще и подсвечивая пульсаром, невозможно было заметить ни движения, ни дыхания нашего гостя. Только голые, черные камни с вековым наростом мха. - Точно здесь? - в который раз переспросил Подвисельник, нервно переминаясь с ноги на ногу. – В упор ничего не вижу. - Сейчас посмотрим. Я чувствовала себя не лучше – мощь Подгорья мешала сосредоточиться, и столь любимое обнаружение жизни ничего не дало. Ударить чем-нибудь поубойнее? Да нет, только лишнего шуму наделаем, а это совсем не к месту – судя по непонятному шуму за дверью, эльфов было немерено. Подойти ближе? Опасно. Пока я колебалась, произошел еще один, решающий и в каком-то смысле фатальный поворот в нашей непростой истории - «стена» вдруг ожила, превратившись в каскад полупрозрачной ткани, которая чуть позже тряпкой повисла на руке гостя. Мы с Томми синхронно отступили, едва не придавив Дикена – благо, он успел уйти в тень. И было отчего. В углу пещеры, настороженно глядя на нас, стоял дроу. Стояла. Первая девушка-дроу, которую довелось разглядеть так подробно, кстати: старше меня и на голову ниже, глаза светлые, с зеленцой, черты лица правильные, хоть и чуть острые, а волосы платиновые, до лопаток; то, что прежде казалось просто куском непонятной ткани, на самом деле было зачарованным плащом, едва прикрывавшим иссиня-черные доспехи, льнущие к телу как вторая кожа. Меч Энсенрика задрожал в предвкушении, хоть вынимать из ножен его никто не собирался. *Сунуться сюда в такой момент? Вот дурость*. Правильно. Дурость. С этими мыслями я щелкнула пальцами, и воздух на уровне глаз начал быстро густеть. Это послужило своеобразным сигналом к действию – где-то справа немелодично забренчала лютня, а Томми шагнул вперед, выбросив перед собой кинжал. *Обожаю вкус эльфийской крови по утрам! Ты ведь не станешь лишать меня этого удовольствия, м?* Дроу, отшатнувшись, прижалась к стене и тут же подняла руки ладонями наружу… что?! - Опустите оружие. Я не враг вам. - Ну да, – хмыкнул Подвисельник, очевидно, прикидывая, что бы снять с девушки… с трупа девушки в первую очередь. - Держи карман шире, остроухая. Дроу не обратила на него никакого внимания. Лишь поморщилась, но тут же скрыла недовольство и обратилась ко мне: - Вы Тарина? Тарина Дрогансон, так? В ее исполнении имя звучало даже нелепей, чем на поверхности. И да, дроу откуда-то его знала, хоть и выговаривала растягивая и чуть коверкая. Но все же знала. И нападать не спешила, что удивило прежде настроенного по-боевому Томми – тот с немым вопросом обернулся ко мне. Я медленно кивнула: отбой. В конце концов, на пути нам встречалось не так уж много безоружных эльфов. - Допустим. Откуда вам известно мое имя? Дроу отчего-то расслабилась. Настороженно глянув на Томми, следившим за каждым ее движением, она отступила от стены и на шаг приблизилась к нам, не опуская рук. - Ваше имя хорошо знакомо моему народу. Молва уже давно опережает вас. *Она неплохо знает Общий. Для дроу, конечно, - зашевелился Энсенрик. - Что, уже передумала ее бить? Женщины! Только самолюбованием и занимаетесь! Только заикнись о славе… * - Ваш народ? Дроу? – отстраниться от надоедливой болтовни меча оказалось сложно. Я инстинктивно запустила руку в волосы. На макушке обнаружилась нехилая шишка, клок непонятного цвета шевелюры остался между пальцев. Красавица же. Это меня, видимо, в комнате с ракшасами так подпалили. – Не скажу, что встреченные мною дроу отличались гостеприимством. - Не всем дроу нужна ваша кровь, - дернулась эльфка. – Я и мой народ - другие. Повстанцы. Не те, что напали на город. Мы не хотим зла никому. При последней фразе Подвисельник вздрогнул, как от удара током. Наступив на лапу зашипевшему кобольду, он недовольно насупился. Похоже, полурослика так и подмывало сказать какую-нибудь гадость. - Да неужели? Те ребята в камере с сокровищами тоже никому ничего не хотели вроде делать. Сидели и мирно жевали что-то за столом. А потом – бах! – и я уже валяюсь на куче дерьма с развороченными боками. Другие они, как же. Надежда в глазах дроу вызывала странную симпатию к этому существу. - Томми, заткнись. Не слушайте его. - Ладно-ладно, молчу, - быстро сдался полурослик. Однако тут же нашелся и толкнул локтем Дикена. – Слышишь, мелкий? Твоя начальница уже и честных спутников на полуслове затыкает. И как только ты ее терпишь? Кобольд, с раскрытой пастью пялившийся на дроу, преспокойно пропустил все мимо ушей. Еще бы! К тому же, эльфка отвечала ему тем же. Прерывать их было несколько неловко. Чтобы хоть как-то привлечь внимание дроу, я прокашлялась. Не топтаться же на месте, пока эти двое не наглядятся друг на друга? - Может, представитесь для начала? У нас принято знать имена собеседников. И вообще, зачем вы здесь? - Мое имя Натирра, леди, - Натирра встряхнула головой, будто прогоняя наваждение, и аккуратно поклонилась. – Я здесь, чтобы предложить помощь. Помощь. От дроу, в объятьях которых чуть не погибла вся наша невольная компания. - В Подгорье сложно найти союзников, Тарина. Не отказывайтесь. Враги Вальшаресс – ваши друзья. Сейчас, по крайней мере, - уже менее бодро закончила дроу. *Только не говори, что собираешься вечность якшаться с темными эльфами! Эй! Нам вроде дальше идти пора!* - Вальшаресс? Я слишком часто слышу это имя. Кто она? - Матрона дома Килат, недавно пришедшая к власти, - обнаружив, что мне это ни о чем не говорит, дроу только что глаза не закатила. И, похоже, даже решила устроить мне краткий экскурс в историю общественного строя темных эльфов, но потом, слава Богам, передумала. - Воины, захватившие город на поверхности, принадлежат ей. Так… - Значит, Вальшаресс пленила Халастера? Поэтому дроу свободно прошли через лабиринт? - Именно. Королева-дроу пришла к власти, собрала армию эльфов и двинулась в поход по Подгорью, да еще и с поразительным успехом! Впору хвататься за голову и вприпрыжку мчаться на поверхность, к Дурнану. Радовать. И да. Нужно в кой-то веки научиться контролировать эмоции, а то каменное лицо, шрамы и улыбка наискось кого угодно могут напугать. Хорошо хоть Натирра оказалась терпеливой – ничего кроме вежливого интереса моя немая истерика не вызвала. Зато спутники заметно заволновались: и если Томми что-то мрачно шептал, очевидно, прикидывая исходы прогулки назад, то Дикен от такого поворота событий просто просиял. Кто бы сомневался. - Но зачем им все это? Выход на поверхность, нападения, я имею в виду, - а теперь нужно выровнять голос и не сбиваться. Мы же крутые искатели приключений, ну? *Девочка, ты здорова? Я понимаю, бои, пешее путешествие сквозь Подгорье и все дела, но так облажаться? Ты историю учила? Когда состоялась последняя война между эльфами? Чем закончилась?* Дроу непринужденно пожала плечами. - Матроны ненавидят жителей поверхности. Так было всегда. - И из-за этого нужно идти на них войной? - А почему бы и нет? - Святая наивность, леди. Святая. О, моя голова. - Хорошо. Ладно. Вы и ваши воины, Натирра, пошли против Вальшарес, так? И еще вы что-то говорили про помощь. - Только информация. Мы… до конца сомневались, стоило ли приближаться к вам и вашим… союзникам. Поводов доверять нет. Поэтому – спрашивайте. А я расскажу все, что знаю.
Как оказалось, знала дроу много и информацией, драгоценной донельзя, делилась охотно. И даже на мои ежеминутные порывы от передоза фактов пообниматься с ближайшим валуном смотрела сквозь пальцы. А Вальшаресс оказалась той еще личностью, до змееголовой Геродис рукой подать. За краткий срок выбралась из грязи в высшее общество, чуть позже сформировала вокруг себя общество наемных убийц, «Красных сестер». На их совести как раз лежали убийства в Уотердипе. И им же, кстати, поручили отправить к праотцам меня – каким-то там образом моя скромная персона могла помешать планам этой дроу, ха… А вот об источнике могущества дамы и том, каким образом матрона пленила Халастера, Натирра ничего не знала – сама призналась, скрепя сердце. Зато, в чем дроу была уверена, маг охранялся и удерживался в пещерах к северо-западу, в которые еще нужно было как-то пройти. Как? Согласно первому варианту, лезть напрямую в объятья дроу и пасть смертью храбрых. Невесело, правда? Согласно второму – освободить колонию формиан, эдаких переросших раз в дцать разумных муравьев, и их королеву, и пройти в логово по подземным тоннелям. От кого спасать? От эльфов, конечно. И еще пары-тройки одомашненных зверушек, чье рычание ясно различалось даже сквозь каменные стены пещеры. Ну а напоследок дроу намекнула на скорую встречу (дожить бы!), пожелала удачи и еще долго, долго перебирала амулеты, прежде чем исчезнуть в тенях: похоже, эта встреча стоила седых волос не только мне. Нельзя сказать, что Натирра мне понравилась. Дроу все же, а всякого рода терпимость – не мой конек. Но впечатление от встречи осталось очень… легкое, что ли? Встретить кого-то, кто не бросается на тебя с колюще-режуще-стреляющим оружием наперевес, дьявольски приятно. Идея про избранность позабавила. Союзники – повстанцы… что-то в этом есть.
***
- Да не полезу я в эту дыру! Ни за какие коврижки! - Босс, ты уверен, что другой дороги нет? Дикену не нравится эта идея...
...
*Нас ждали. Какие симпатяжки. Был бы я моложе лет на пятьдесят…* Раз-два-три-шесть-девять-двенадцать.
...
*Это больше смахивает на ловушку. Все еще веришь дроу?* Это конец.
...
*Глянь-ка, а муравьи на нашей стороне! Прикрой их хоть. И прекращай уже ругаться. Со стороны смахиваешь на ветряную мельницу. * Жаль.
...
*Какой урод притащил на этот план медведя, а?! По земле бей, я говорю, по земле!* Маховик в груди раскачался слишком сильно. Не к добру.
...
*Защищайте королеву, защищайте королеву… Достали!* А они интересные. Формианы, в смысле.
...
*Слушай, а у нас теперь два полурослика и только один трусливый кобольд? Что? Какая тень? За нас? Радует* Ах да. Может, и мне кого-нибудь призвать?
...
*Знаешь… Не нравится мне это. Хотя ладно, забудь. Потом.* Кажется, нас больше, чем трое.
...
*Во-во, и я о том же. Держись подальше от формиан и топай скорей к королеве. И про рычаг не забудь* Наконец-то. И не шарахайтесь от меня, ребят.
...
*Хочешь сказать, нас чуть не прибили для того, чтобы это шестиногое укопалось обратно в землю?!* Ой-ей. Обидно, однако.
...
*А неплохо они тут устроились, как думаешь?* Еще как. Тоннели вниз чуть смущают. Дикен, не провались.
...
*Слушай, по-моему, твой кобольд только что набрал впечатлений на дорогу. Аккурат с того формиана наскреб* А то. Чернила ведь не вечные. Главное, чтоб раньше времени не свернулись .
...
*Ага. Трофеи. У мелкого точно безразмерный рюкзак? Вернемся – с тебя эль. Хотя нет. Помрешь – тогда и расплатишься. Натурой, хе-хе. * Извращенец.
...
*А вот эта дверь меня смущает. Поосторожнее там. И компашке своей передай* Шашки наголо!.. Кхм.
...
*Знакомые морды! Слушай, а благотворительность - хорошая вещь!* Откопались-таки. Снова сапоги в земле.
...
*ЧТО? ОПЯТЬ В НОРЫ?!*
Формианы чуть светились в темноте и странно пахли. Кисло – точь-в-точь как особо ядовитые склянки в Хиллтопской лаборатории. Но это еще полбеды: после соприкосновения с панцирями кислотой отдавала и земля, которая сыпалась со всех сторон, а следовательно, пропахнуться насквозь успела и наша нехитрая компания. Не самая страшная неприятность, нет. За последнее время нам приходилось касаться жидкостей самого разного происхождения. Ход выводил в очередной, шут знает какой по счету, зал. Поменьше того, с формианами. Там оказался природный колодец с ледяной водой и хоть какая-то изоляция. Наконец-то появился шанс отсидеться, перевести дыхание, перекусить – отбросив прочь мысли, что этот краткий отдых может стать последним – да отмыть одежду от крови, слизи, грязи… И, в конце-то концов, подумать над своим поведением. Подумать о том, как кто-то, такой далекий и могущественный, влез в головы невольных Героев и посрывал все ограничения. Хотя именно ему стоило бы сказать Большое Человеческое Спасибо – мы ведь выжили, так? Втроем против всего того скопища. Главное – не думать, чем все это аукнется, и аукнется очень-очень скоро. После мы снова спустились. И не как-нибудь, а нехилым таким скачком: температура упала еще ниже, следы цивилизации исчезли вообще, а количество прицельных попаданий капель по макушкам увеличилось примерно вдвое. Прошли вперед. Вперед. Вперед. Уперлись во что-то вроде голых каменных холмов. Заплутали. Поднялись… и тихо вернулись обратно, под прикрытие сводов, таких просторных и родных. А ведь сначала лагерь предполагалось обойти. Тихо, незаметно, окольными путями и мертвыми тропами, коих в пещерах было немерено. Для этого, собственно, затевалась вся история с формианами. Однако, дроу… как ее… Натирра, вроде бы, то ли не знала размеров лагеря, то ли намеренно о них умолчала – в общем, чтобы добраться до северо-западных пещер, нужно было пройти через весь эльфийский лагерь. Благо, с «нашей» высоты он выглядел полупустым: проход выводил на площадку, с которой открывалась панорама всей долины – относительно ровного места, давно и прочно обжитого эльфами. Повсюду были разбросаны палатки, то тут, то там тлели костры, мирно отдыхали интересной наружности зверюшки – что-то вроде огромных одомашненных ящеров; все это прикрывалось катапультами. Понятия не имею, кого эльфы собирались из них бить, но выглядело это довольно таки грозно. Количество дроу уже не пугало. Сила скованного мага вгоняла под кожу все новые и новые порции безрассудства, трясла за плечи, тянула вперед, вниз, к лагерю... Халастер ненавидел дроу. И кому-то нужно было стать его руками.
Вы когда-нибудь видели, как кинжалом перерезают горло? В прыжке, со спины? *Поднимай челюсть с пола и вперед. Нечего пялиться на зад полурослика, - раздраженно буркнул Энсенрик. Рукоять клинка чуть нагрелась. - Славная заварушка намечается, как думаешь?* - А то, - славная. Да. Опять кому-то влетит по самое не хочу. - Только ради всего святого, Энсенрик, заткнись и притворись трофеем! - Пригнитесь, леди, вас могут увидеть из лагеря, - заметил Полвисельник, деловито вытирая кинжал о полы куртки убитого часового. Минутой позже халфлинг уже суетился около ближней катапульты, чуть потрескивающей из-за наложенных чар. Самонаводящаяся, значит. Что ж, перенастроить такую будет не особо сложно. Ну, наверно. План у нас все же был. Коварный до невозможности. Подлый. И чистый – гипотетически. Необходимо было лишь перенастроить катапульты, сделать сколько нужно залпов и тихо-мирно переждать все представление в стороне. Вот только дальняя катапульта не поддавалась. Не поддавалась, и все: искрила, обдавая пылью и маслом. Пока я отряхивалась от очередной порции грязи, Дикен тихо подошел сбоку, поглядел на все это безобразие, что-то сообразил и констатировал: - Эй, Босс, Дикен думает, эта штуковина сломана, - в доказательство крылатый сунул лапу в неприметную трещину на корпусе машины. Катапульта щелкнула; с морды кобольда сползло озадаченное выражение. Дикен дернулся и с усилием извлек конечность из недр машины. Вроде пронесло. - Томми? Полурослик со злостью отшвырнул какую-то деталь и, оглянувшись, прищурился, оценивая масштабы трагедии. После вздохнул и меланхолично сел на землю, поджав ноги под себя. - Обе в хлам. Хватит на пару выстрелов, а дальше не ручаюсь. Никто и не говорил, что будет легко. - Плевать. Заряжай.
Теперь, по прошествии довольно таки большого промежутка времени, я могу сказать: лагерь - точнее, сражение в лагере - самое жуткое, что случилось со мной, с нами в Подгорье. Многое, очень много из памяти стерлось, однако ход событий все же можно восстановить. Или некоторые моменты – те, что не потерялись в фарсе омерзительной, чужой неуязвимости. Те, что еще долго-долго будут сниться ночами, ближе к рассвету. Говорить о них можно бесконечно, так уж вышло. Но кому это нужно? Первый и единственный залп обеих катапульт принес много крови: заряды незаметно, почти беззвучно ворвались в спящий лагерь, и спустя несколько мгновений тот уже полыхал – палатки, может, и отсырели, но масла и прочего прекрасно горящего скарба было достаточно. Едкий серый дым стелился внизу, как туман, не подступая к возвышенности, камни накалились, а воздух почти сразу наполнился запахом чего-то жареного… все стрелы настигли свои цели. Те же, кого залп не зацепил, долго не могли сообразить, в чем дело и откуда пришел огонь. Магия и клинки сделали свое дело. Не скажу, что я - или Дикен, или даже Томми - этим гордились. Ибо не до конца. После всего нам с Подвисельником пришлось искать и добивать выживших: тех, кого завалило, тех, кого ранило, тех, кто больше не мог драться… Боги. Седых волос в моей шевелюре с тех пор однозначно поприбавилось. Дикен тогда притих, отказавшись участвовать в импровизированной казни. Про Томми не могу сказать ничего определенно – рядом с полуросликом мы находились не так давно, да и с пониманием у меня всегда было туго. Можно предположить, что он видел вещи и похуже. Один чумной Невервинтер чего стоит. Зато мы, особо не напрягаясь, нашли бехолдера – того самого, из «Зевающего портала». Точнее, это он нашел нас. Эта многоглазая, крайне злобная тварюжина бесшумно выплыла из-за дальних скал, недружелюбно скалясь несколькими рядами мелких зубов. Глаза и глазки его лезли из орбит: бехолдера тоже зацепило залпом катапульт. Не сильно, но пару глаз точно подбили. Однако это его только разозлило. Самый яркий момент той встречи – Подвисельник, по-заячьи петляющий меж горящих обломков, и смертельные лучи за его спиной; камень, разлетающийся в труху; липнущая к спине ткань и ожоги на руках. Бехолдер был силен, и еще как. Он следил за всем, чем только было можно; чуть подмигивая, разбивал все, что удавалось сходу зачаровать, и обжигал, обжигал, обжигал… Исход дела решили маленький, незаметный Дикен и его арбалет, припрятанный в вещмешок пару уровней назад. Тварь заверещала от боли, когда откуда-то исподнизу вынырнул кобольд, а в основной глаз, в плоть вошел болт. Белок окрасился красно-зеленым, очевидец потерял равновесие, завалился на бок… Нас было трое (прости, Энсенрик, четверо), и мы, по мере сил, делили бехолдера. Собственно, вот так один-единственный монстр ответил за все темно-эльфийские проделки. И вообще, никто не говорил, что пинать трупы монстров некрасиво.
Во всем вот в этом были и плюсы: сумки, украденные во время нападения на «Портал», внезапно обнаружились в лагере – на самом краю, под навесом. Он почти полностью сгорел, но, к счастью, вещи пламя не задело. Разве что пеплом присыпало сверху. Ту сумку, что поменьше, трогать не стали, вторую же безжалостно распотрошили, перебрали и на скорую руку запихнули все обратно, по-видимому, не обнаружив ничего интересного. Как же это мерзко! Знать, что в твоих вещах копались чьи-то руки, я имею в виду. Нет ничего более пошлого, чем быть ограбленным. Уснуть тем… ладно, пусть будет вечером, никому так и не удалось. Да и незачем это было. Когда совсем рядом, практически под боком, находится жаждущий отмщения Халастер, валяться – последнее дело. Мы и остановились-то больше ради приличия. И только после того, как лагерь опустел, а прах сожженных тел полностью остыл. Спать возле покойников? Еще чего! Спустя некоторое время после импровизированного отбоя явилась Натирра. Помню, она что-то говорила насчет плана, насчет того, что может ждать впереди, про то, что пленило Халастера… Ее никто не слушал. Все оставшееся до «утра» время я, Дикен и Подвисельник прорубились в карты – по чистой случайности в карманах Томи завалялась старая промасленная колода. Дроу, по каким-то причинам решившейся переночевать со всеми нами, тоже предлагали. Посерела. Отказалась. Зря. Ну, жди, что ли, Халастер. Мы идем.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Этих уродов поймали. Конечно, все награбленное они успели сбыть, но сам факт ни может не радовать. Кто и почему пока не знаю, их еще толком не допрашивали, но слышала, что одному 19 лет. Буду ждать новостей и суда. Муахахах. Блин, чего только они не тянули! На опознании мне предъявили кучу часов, тетради, копеешные заколки, презервативы, студенческие, паспорта, отвертки... Даже на отмычки поглядела. И "лом" - тот самый, которым вынесли замок. Из ОВД вышла с уликами в карманах. Ко мне вернулась древняя, нерабочая, но люто затерто-погнутая банковская карта( тролль детектед ) и железная заколка для волос. Трофейная)
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Есть троллинг в наших интернетах. Так что же такое эльфинг? По аналогии с троллингом должен существовать и эльфинг. Принципы эльфинга таковы: В тред приходит некое существо и начинает активно соглашаться с автором поста. Сыпать комплиментами. Превозносить до небес интересы автора, его взгляды, пол, возраст, национальную принадлежность. Автор сначала рад, потом горд, потом начинает смущаться, потом раздражается (ибо эльфа заткнуть практически невозможно), потом доходит до белого каления и банит эльфа. После чего мучается угрызениями совести - к нему пришел такой замечательный человек, а он... читать дальшеЛучше всего эльфинг выглядит в сочетании с троллячими постами. Например - пишет тролль пост: "Сегодня жестоко запинал котенка, бугага." К нему тут же приходит эльф и начинает: "О, как это замечательно - пинать котят! Просто восхитительно! Меня всегда радуют люди с такими необычными интересами! Котята такие милые, когда их пинаешь! Автор, вы обязательно должны еще не раз попинать котенка и вывесить фотографии нам на радость!!!" Тролль в состоянии полного офигения. Он пытается как-то спровоцировать хоть какой-нибудь скандал, но не тут-то было! Эльфов невозможно задеть. Они непробиваемы. Если эльф начинает сдавать позиции, он зовет в тред еще несколько эльфов, которые с удвоенной силой начинают поддакивать автору поста, хором требуя проды и фоток. Тролль плачет, банит всех подряд, но на место каждого забаненного эльфа приходят двое-трое новых. В конце концов тролль удаляет нафиг запись, потом дневник (эльфы перекидываются на другие записи), потом вообще уходит из интернета и больше не появляется. Эльфы еще несколько месяцев вспоминают у себя на дневниках этого чудесного, прекрасного, тонко чувствующего человека, который принес им столько радости и веселья. Ужасная сила, эти ваши эльфы."(с)
Ну-ка мечи стаканы на стол, Ну-ка мечи стаканы на стол; Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду. Все говорят, что пить нельзя, Все говорят, что пить нельзя; Все говорят, что пить нельзя, А я говорю, что буду.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Я замерзла, оглохла на одно ухо и пересеклась с товарищами типа "девушка-садись-такси-бесплатно". Я попала на концерт Мельницы, ииииии... это было невероятно. По уму, надо бы сейчас все расписать, но ничего, кроме восторженных писков и "барабанщик бросил в толпу палочки ааааааааа" в голову не идет. Поэтому - потом.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Дорогие мои соседи! Я понимаю, вы дико счастливы от того, что заглянули не в вашу квартиру. Я верю, для вас нет большей радости, чем наблюдать мою тихо звереющую от недосыпа физиономию. Но, мать вашу за ногу через забор, нахрена каждый раз шептаться за спиной?! Ургх. Задолбало.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
UPD. Пропали три пратчеттовские книги и одна фраевская. Я фигею, дорогая редакция...
Я хотела вернуться и сказать что-то хорошее, да? Ну так вот. Квартиру обокрали - вынесли деньги, золото и, похоже, пару дисков. Ноут не взяли, что, несомненно, очень и очень круто. В комнате все вверх дном. Квартиру, как оказалось, пробивали довольно давно и нашли по наводке. За мной следили - в дом зашли минут через двадцать после ухода. Зато теперь я знаю всех соседей. А соседи - меня.
М... сорри, полиция уехала минут пятнадцать назад. Что бы про них не говорили, крутые парни там и правда работают. Юмор у них своеобразный, да - сериалы про копов в чем-то правы. Но парни крутые. И вменяемые, кстати. Особенно кинолог. И собак у них офигенный был. Я даже посодействовать успела: напоила "моих" следаков кофем и нашла аж целый отпечаток следа. Расстались почти друзьями) Сказали вызывать, если что.
Короче, сейчас нужно как-то спать. Или разбирать завалы. Или искать документы. Или спать. Мне дофига как страшно.