Пролог Из этих слов не следует делать вывод, что жизнь моя романтичная и загадочная. Чрезмерное обилие таинственности раздражает. Избыток приключений отнимает последние силы. И даже самая малость ужаса еще долго дает о себе знать.
Дин Кунц, "Странный Томас".
Небо. Холодное и склизко-серое по-осеннему.
Я помню: в тот день падали крупные, тяжелые дождевые капли вперемешку с мокрым снегом, и снег, как назло, лез в глаза, чтобы чуть позже скатиться мутноватой каплей по щеке. В общем, странная была зима. Даже не зима, скорее, задержавшаяся осень: настоящие морозы упрямо не хотели появляться в Хиллтопе, уже третью неделю подряд оставляя деревню на растерзание дождям и ветру.
Люди. Лошади. Нелюди. Слишком шумно, тесно… Все смешалось, стало единым целым с этой хлюпающей грязью под ногами. Кладбище враз переполнилось приезжими, чужими. А здесь было так тихо… всегда. Но теперь какие-то совершенно незнакомые люди, расталкивая окружающих и ругаясь совсем не к месту, пытаются протиснуться в несчастную часовню, которая просто не приспособлена для такого количества посетителей. Зачем они пришли? Ну, просто интересно. Повелись на громкое имя? Заявились ради поминального стола?
А ведь он никогда не любил шумных компаний. Мастер. Тогда, в пустыне, Дроган просил в случае чего не устраивать пышных прощаний. А мы не сдержали слова. Я не сдержала...
Мокрая скамья, на которой мне пришлось сидеть битый час, и холодный дождь уже давали свои результаты: в горле свербило, а прикосновения промокшей одежды казались обжигающе горячими. Ну, Тарина, можешь поздравить себя с очередной простудой. Что бы ни говорили ребята, не приспособлена я к такой погоде: малейший ветерок или промоченные ноги – и все, тело устраивает бойкот. А болею я всегда тяжело и долго… хотя теперь перспектива слечь с температурой меня нисколько не беспокоила. Тело давно занемело, и, казалось, можно целую вечность просидеть вот так, поплотнее закутавшись в плащ и закрыв лицо руками.
Странно. При всем нашем образе жизни, я никогда не думала, что настанет этот день: ученики хоронят своего учителя. У каждого из нас была не одна возможность погибнуть, но каждый раз Дроган успевал прийти на помощь, вытащить из любой передряги, будь то взбесившийся дракон или инфантильное привидение. Каждый раз, провожая его на очередное задание Арфистов, я вполне себе успешно гнала от себя мысль, что оно может стать последним. И каждый раз он возвращался, иногда с подарками для меня и ребят, а иногда с очередными полузажившими шрамами. Тогда дурное предчувствие поспешно отступало.
А в тот раз я ничего не почувствовала. Ничего. Только Миша при отъезде едва держалась на ногах, провожая в дорогу караван.
Воспоминания о Мишке потянули за собой мысли об остальных из поместья. Мне, как старшей ученице, не в первый раз было брать на себя заботы о доме. Уж так заведено лет с десяти: Дроган уезжает – я за главную. Но после его смерти многое изменилось. Нет, даже не многое. Все изменилось. Объявились какие-то кредиторы, должники, неизвестные родственники, претендующие на свою долю наследства. Арфисты, заварившие эту кашу, вообще перестали выходить на связь, а единственным, кто помогал нам хоть немного разобраться, стал мэр Хиллтопа. Не спорю, себя он вел своеобразно, но после нападения на деревню сильно изменился. Не знаю, чтобы мы без него делали.
Хотя все произошедшее и без того сильно повлияло на каждого из нас. Вон, Дорна с каждым днем все мрачнее и мрачнее, Кзанос почти не разговаривает, а Миша вообще перестала выходить из комнаты. Мне хватило однажды зайти туда, чтобы застать ее в слезах, стоящей на коленях перед статуэткой Мистры...
Резкий, острый свист прервал мое уныние. Предупреждение о телепорте? Сквозь три уровня защиты? Да ладно. Подскочив, я попыталась связаться хоть с кем-нибудь из ребят. Не вышло. То ли помехи из-за большого количества магов, то ли кто-то просто блокировал нашу паутинку. Паутинку, настроенную при жизни Мастером. Мда, дожились.
Маг? И сильный!
Мир вокруг вдруг куда-то плавно поплыл, но мне повезло: в последний момент я успела схватиться за скамью, что спасло от позорного падения. Если сигналка так разрывается на расстоянии, что будет, когда «гость» придет? Нужно предупредить остальных! Но сама мысль, что придется каким-то образом оторвать онемевшие пальцы от злосчастной скамьи и дойти до часовни, казалась чем-то из области невыполнимого… надо, надо что-то делать со всей этой хандрой.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Свист затих, позволив мне, наконец, принять более-менее устойчивое положение, нормально вдохнуть и снова бухнуться в объятья родной скамейки. Где? Кто? Почему так резко? Голова загудела с новой силой – еще бы, такая работа мысли!..
Если сигнал слышала я, то должны были слышать и остальные. Паутинка блокирована. Ребят не видно, следовательно, они ни о чем не знают. Тогда все верно — звук не рассеялся, и поэтому ударил по мне с полной силой. Маг, единолично перекроивший паутинку Дрогана. Кхм. И ведь неизвестно, зачем он пришел. Может, на церемонию, как и все, и предупреждение – просто обычный сбой. Сбой такой силы? Или кто-то до сих пор хочет отомстить Мастеру? Сама себе не верю.
– Тарина? – кто-то негромко, будто таясь, окрикнул меня по имени.
За спиной? Не-ет: воздух перед скамьей будто сжался, стал осязаемым, а потом потемнел, чтобы явить фигуру, с ног до головы укутанную плащом непонятного цвета. Мужчина, женщина – не видно: лицо почти полностью скрыл капюшон.
Подумать над этим я не успела. Тело сработало на рефлексах: выбрать нужный аркан, пробудить стихию и рвануть вперед с пульсаром наготове – ход, о котором часто и с пафосом пишут различные горе-воители, когда другие пути заработка исчезают по причине откушенной конечности, действительно имеет место быть. Вот только пройти дальше двух шагов не получилось: маг, шарахнувшись назад со сверхъестественной грацией, успел поставить блок. В сети которого я, естественно, попала. Очаровательно.
Гость так и застыл с поднятой рукой. Что-что, а реакция у меня всегда была неплохой, в отличие от знаний тактики. И чему, интересно, я тут радуюсь? Влипла же, как муха в мухоловку.
Кстати, о мухоловке. Заклинание слабо светилось в свете далеких факелов. Немного отдышавшись, я поняла, что сеть растянулась вдоль скамьи и на расстоянии около локтя от нее. Поставлен слишком умело, чтобы его мог снять посторонний, плюс полная парализация нападающего, то бишь меня. Знакомо до безобразия. Дьявол, да быть этого не может. Не здесь, не сейчас!
Видимо, последнее я подумала уже вслух. Дурацкая привычка.
– Не выражайся здесь. Дроган бы этого не одобрил, – мягко пожурил меня гость, и серебристая пелена блока, сверкнув в последний раз, в тот же момент растворилась, а к телу моему вернулась чувствительность. В тот же момент волна теплого воздуха мягко подтолкнула меня к скамейке. Слишком навязчиво, чтобы отказаться.
Маг (или все же магичка?) вздохнул, будто решаясь на что-то. Взмах тонкой ладони – капюшон сполз, явив до боли знакомое лицо...
В нечеловечески зеленых, слегка суженых, как у всех эльфов, глазах играли отблески факелов. Взгляд тяжелый, испытывающий. От такого сразу становится не по себе – так смотрит наставник на новичка-ученика, который, сломя голову, бросается в очередное сомнительное приключение. Пепельные волосы в сочетании с бледной кожей наводят на мысли о призраках и подобной нечисти. Плащ тот же, темно-зеленый плащ – с прошлого раза так и не сменила. Наверняка в нем полным-полно карманов с «сюрпризами»: без пальцев можно остаться на раз...
Аяла не особо изменилась за те месяцы, которые мы ее не видели. Месяцы, которые она, как информатор и вообще единственный знакомый мне Арфист, скрывалась, игнорируя любую корреспонденцию. К слову, что именно произошло там, в пустыне, для меня до сих пор остается загадкой. Просто в какой-то момент Арфисты исчезли, предоставив нам с Дроганом и группкой добровольцев самим разбирать руины. А привело это к возрождению Летающего Города, падению с неба и свежей могиле на Хиллтопском кладбище.
– Аяла! Вы… – горло перехватило от возмущения и злости. Столько времени я представляла себе этот момент, момент, когда встречу злополучную эльфку. Спросить нужно многое, а слова исчезли… да как она посмела явиться сюда?!
Аяла отступила на шаг назад, сложив руки в пасс для щита. Так вот оно что. Я вздохнула, пытаясь успокоиться и восстановить дыхание. Нет. Еще этого не хватало.
– Зачем вы пришли?
Да, резко. Да, грубо. Да, с нарушением всех норм этикета. Но по-другому нельзя.
– Я здесь, чтобы проводить старого друга, Тарина. Ты должна знать...
– Проводить? Мастер погиб из-за ордена! Почему вы не вмешались? Почему никто не пришел, когда он удерживал ловушку?!
Во рту появился горько-соленый привкус, не хватать воздуха стало просто критически; накатил приступ кашля, и договорить я не смогла.
Некогда мне запретили не только кричать, но и просто повышать голос из-за ранения, полученного во время битвы с Геродис. Пусть рана была ерундовой, но когти медузы оказались ядовитыми. К тому же, развалины города разбирали почти два дня. Рана загноилась, заражение... Тогда меня еле выходили, а Дикена вообще не нашли. Дикен... И к чему я это вспоминаю...
С последней мыслью навалилась слабость, и, удивившись собственному безразличию, я с чистой совестью отключилась. Где-то в отдаленном уголке сознания еще протестовало чувство самосохранения, но и это продолжалось недолго. Скоро все звуки утонули в теплом слое ваты, обступившей меня со всех сторон, как колонны палаты Миталлара...
– Тарина! – кто-то с силой хлестал меня по щекам. Ох, ногти! – Да проснись же ты!
Встревоженный голос Аялы доносился будто издалека. Холодно. Дождь не капает. Тошнит из-за соленого во рту. Я что, потеряла сознание? Какой позор. Интересно, как долго я провалялась? Будем выяснять.
Аяла молча помогла мне подняться и сама села рядом. Я откинулась на спинку скамьи, закрыв лицо руками. По телу расползлась неприятная слабость, от которой дрожали колени и двоилось в глазах. Шум у часовни стих – церемония прощания была в самом разгаре. Видно, не судьба мне дойти до церемонии своим ходом. Стыдно признаться, но какая-то часть меня облегченно вздохнула...
– Извини. Я думала, ты поправилась.
Аяла сидела, отвернувшись от меня. Что-то неприятно кольнуло в груди: эльфка смотрела в сторону часовни. Как назло, именно в этот момент оттуда выбросили вороватого вида типа в изодранной куртке. Воришка. На похоронах Дрогана.
Мне стало стыдно. За все: за крайне холодный прием, за публику. Не стоило набрасываться на нее, не разобравшись в ситуации. Надо бы как-то поправить ситуацию.
– Простите. Мне не стоило так поступать.
– Ничего, – зеленые глаза эльфки глядели на меня с сочувствием, и я буквально почувствовала, как разряжается обстановка вокруг. – Я ожидала чего-то подобного. Не надо извиняться.
Вот и договорились.
– Аяла, зачем вы здесь?
Я просто не могла не задать этот вопрос снова. Ярость уже не мешала мыслить трезво, и с неожиданной ясностью открылось, что Аяла пришла не просто так. Если бы эльфийка явилась просто попрощаться, то постаралась бы не попадаться на глаза мне и ребятам. Но она специально нашла меня. Зачем?
Аяла помолчала, будто собираясь с мыслями, и как то неловко коснулась рукой кармана.
– Я уже говорила тебе, Тарина. Я хочу попрощаться с Дроганом… И не только. Я здесь по просьбе Дрогана.
По просьбе, значит. Тогда понятно, кто и как изменил нашу паутинку.
– О чем вы?
Эльфка села поудобнее, приподняв полы плаща. В одном из карманов звякнуло что-то явно металлическое.
– Я должна объясниться. В тот раз... – она помолчала, подбирая слова, – Арфисты не могли прийти, и Дроган об этом знал. Он попросил нас не вмешиваться до тех пор, пока Миталлар и Город не начнут падать. Дроган и ты должны были уйти раньше, но... Дальше ты знаешь сама.
Допустим. Ну, теперь-то все стало на свои места. Понятно, почему Мастер не брал камни призыва и отмалчивался в ответ на все мои вопросы. Выходит, эльфка пришла только для того, чтобы оправдаться?
– И еще. Возьми это.
Аяла протянула мне небольшой серый конверт. Пыль, пятна, оторванные края и целая печать поместья вызывали крайне противоречивые чувства.
– Он попросил меня передать письмо тебе, если с ним что-нибудь произойдет. Здесь все документы на поместье. И, может, это не к месту, но...
Аяла поднялась на ноги, увлекая за собой и меня. Да сколько же можно прыгать туда-сюда, уже колени болят...
– С этого момента ты официально занимаешь место Дрогана в ордене. Поздравляю.
До меня не сразу дошел весь смысл сказанного. Место Дрогана, значит. Впрочем, верно: я – старшая ученица, и Мастер часто напоминал об этом. Но... Ни за какие коврижки.
Мы несколько минут молча смотрели друг на друга. Аяла ждала моей реакции, а я пыталась подобрать нужные слова вместо тех, что крутились на языке. Место Мастера не должно быть занято. Особенно мной.
– Я не могу сделать этого. Не хочу.
– Я все понимаю, Тарина. Но это была воля Дрогана. Если не веришь, посмотри в письме.
Вот значит как. В письме. И? Что дальше? Чего она ждет? Что я прямо сейчас вскрою конверт, прочту письмо? Этого, да?
Опять молчание. На этот раз Аяла заметно нервничала, ожидая моего ответа – мяла карманы, даже руку в волосы запустила. Наконец, не выдержала:
– Я не хочу тебя торопить, но для ордена настали сложные времена. Потеря Дрогана – тяжелый удар для нас, и чем скорее Арфисты выступят в полном составе, тем…
Злость вернулась с излишком. Так вот оно что. Тяжелые времена, значит. Орден опять залез не в свое дело и нужен кто-то, кто вытащит кого-то там из очередных неприятностей. Что раскопали на этот раз? Дух, демон, или, чего уж мелочиться, еще одно падшее полубожество? Обязанности передаются по наследству, не так ли?
Ладони начало пощипывать, будто от слабых разрядов тока. Спокойно, Тарина, спокойно... А слов все так же не было. Если бы год назад кто-то сказал мне, что я откажусь вступить в ряды Арфистов, я бы, наверно, послала его лесом. Забавно. Теперь мне хотелось отправить в Ядовитое море чело... эльфа, который меня в этот самый орден вербует.
Тихий свист паутинки опять кольнул слух. Я оглянулась в поиске источника. Выход намечался в метре от меня. Плохо. Но звук слабый, значит, маг не очень сильный. Все равно плохо.
Аяла закашлялась, привлекая мое внимание. Мы переглянулись: эльфка тоже почувствовала. А говорят, что чутье пространства у эльфов преувеличивает молва. Ничуть.
– Где?
Я подсветила место выхода. Мы отошли назад, чтобы в случае чего нас не задело волной.
– Вы кого-то ждете?
Аяла не ответила. Да ладно, и так все понятно. Не нужно быть профессионалом, чтобы понять: остроухая чего-то боялась – нервы-нервы-нервы, железо по карманам. Да и кинжальчик в руках явно не для того, чтоб покрошить мясо на привале. Слишком быстро сгруппировалась, слишком сильно побледнела. У Арфистов настолько большие проблемы?
Кстати, неплохо бы свои запасы проверить. После непродолжительного рейда в карманах обнаружились остатки пера, часть чего-то сухого, на ощупь хлеба или печенья, какие-то листья. И, естественно, ничего более-менее острого. Впрочем, это же закон подлости – когда не нужно, вечно режешь руки об острую заначку, которая куда-то пропадает в самый неподходящий момент. Что ж, для порядка нужно хотя бы пульсар сплести.
Почему-то гость не вызывал у меня должной опаски. Не вызывал, и все. Не хотелось ставить даже минимальную защиту, не говоря уже о боевой. Видимо, недавние события сказываются на инстинкте самосохранения. Точнее, по словам некоторых, его полном отсутствии.
Звук усилился. Близко. Наконец, в назначенном месте проявилась светло-серая воронка высотой с невысокого взрослого или ребенка. Стоп. Ребенка? Церемония!
– Стойте!
По земле вокруг точки выхода уже расползались, как змеи, тонкие строки какого-то заклинания. Жестоко. Парализация, нет?
– Уберите блок. Я знаю, кто это.
Аяла скептично изогнула бровь, но плести не перестала.
– Ты уверена?
Я едва не фыркнула: надо же, минуту назад вербовала и вот уже не доверяет.
– Уверена. Уберите блок.
Магичка с сомнением вгляделась в центр телепорта – там начала проявляться фигура нашего гостя. Сначала две длиннющие светлые косы с вплетенными черно-красными лентами, а потом и сама их обладательница, девчонка лет тринадцати. Лицо закрыто ладонями, да и одета не по погоде – черное платье до колен и осенние сапоги того же цвета. Аяла улыбнулась и заметно расслабилась: узнала.
Мы с Аялой переглянулись. Я развоплотила пульсар, магичка убрала кинжал и отступила в тень.
– Тарина, где тебя носит! Церемония уже двадцать минут идет! – Мишку слегка повело после телепортации. – Мы тебя по всему поместью искали!
Паладин так разволновалась, что не сразу заметила Аялу; эльфка с растерянной улыбкой наблюдала за попытками младшей ученицы воззвать к моей совести. Их отношения всегда были теплыми. Мишка обожала Айлу безумно, а в «бегство» ее не верила до последнего…
Ох, что сейчас будет.
– Извини, Миша, это я ее задержала.
К этому моменту Мишка уже успела прийти в себя, и теперь ее занимала лишь одна мысль – как побыстрее отконвоировать меня на церемонию. Услышав голос Аялы у себя за спиной, паладин застыла. Лицо ее на миг посерело, потом приобрело какое-то совершенно отсутствующее выражение.
– Вы тоже здесь.
Мишка даже не повернулась лицом к эльфке, хотя та явно пыталась поймать ее взгляд. Видимо, не одной мне сегодня хочется наплевать на нормы этикета. Аяла помрачнела. Ребята знали почти столько же, сколько и я полчаса назад. И меня совсем не воодушевляла мысль объясняться с ними самой.
– Тарина, я подожду тебя возле входа.
У Мишки-то с самоконтролем получше, чем у некоторых.
– Хорошо. Я сейчас.
Паладин круто развернулась и направилась в сторону часовни, стараясь не смотреть в сторону Аялы. Магичка хотела было что-то сказать, но, взглянув на бледную Мишку, передумала.
– Подумай над моим предложением. Я уверена, Дроган бы этого хотел, — Мишка уже отошла на приличное расстояние и не могла нас слышать. Но снова спорить с Аялой просто не было сил.
Некоторое время спустя я уже стояла возле паладина. Как ни странно, Мишка даже не стала спрашивать, зачем пришла Аяла и почему я разговаривала с ней после недавних событий.
– И как нам пройти?
Учитывая столпотворение в часовне – дурацкий вопрос.
Мишка недобро хмыкнула.
– Никак.
– И?
– Что "и"?
Мишка злилась. Злилась бессильно, и это было самым страшным. Ей хотелось узнать, почему Аяла явилась на похороны, почему я не послала ее подальше, почему стала с ней разговаривать и из-за этого даже опоздала на церемонию. Но она не могла себе позволить меня об этом спросить. Не позволяла гордость. Тяжело терять кумира, но еще тяжелее снова его встречать...
– У меня амулеты для обратного телепорта. Возьми.
Паладин извлекла из кармана два ярко-красных шарика с фамильной печатью. Один отдала мне. Я взвесила амулет на ладони. Тяжелый.
– Кзанос их уже настроил.
– А куда...
– В центр часовни. Давай скорее, – с этими словами Мишка разбила свой амулет, чтобы тут же исчезнуть в облаке едкого серого пара. Кратко и сердито.
Не люблю я телепортацию. Можно сказать, у меня с самого детства аллергия на этот вид магии. Каждый раз что-нибудь случается: один раз, не без моего участия, потеряли половину снаряжения, в другой раз – едва вытащили оттуда меня... Ладно, не будем о печальном.
Я перепроверила карманы на наличие ценностей. Пусто. Если Подтень и решит оставить что-нибудь на память, то только мусор.
...Все прошло гладко. До отвращения гладко. Воронка вынесла меня к центру часовни, где было более-менее свободно. Присутствия еще одного человека не заметил никто. Ну, кроме тех, кто знал о его прибытии.
Я облокотилась о ближайшую балку – Подтень всегда берет немного энергии в качестве платы, своеобразную пошлину за перемещение. С меня спрос всегда двойной.
– Надеюсь, ты сможешь объясниться.
Она подкралась незаметно... Дорна, кто ж еще. Оч-чень недовольная, приземистая, мрачная Дорна.
Я мало что помню, начиная с этого момента. Точные воспоминания обрываются где-то после прощальной речи мэра. Дальше – лишь отдельные фрагменты, услужливо сохраненные памятью. Из особо ярких – странный блеск в глазах Аялы, зачаровывавшей склеп от воров, каменное лицо Кзаноса, который помогал выносить гроб, и высокая могильная плита из белого мрамора с надписью: "Дрогану Дрогансону. Наставнику. Другу"
...Гости уже расходились. Кто-то по домам, кто-то – прочь из деревни. Тогда, сквозь мутно-желтое окно пустой часовни, я впервые увидела Арфистов. Человек десять в черных плащах, полностью скрывавших лицо, таких же, как у Аялы. Они явились под конец церемонии, но в часовню не зашли. Так и простояли все время под дождем. Странно. Большая часть тех, кому места не хватило, сразу же ушли. Видимо, у Мастера действительно были друзья в ордене.
Они встали вокруг могилы, ничего не делая – видимо, кого-то ждали. И дождались. Сквозь серую дождевую пелену пробиралась темно-зеленая фигурка. Аяла? Она самая. Эльфка жестом поздоровалась с остальными, потом заняла свое место в круге.
Интересно, что они собираются делать? Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я еще раз пересчитала собравшихся. Двенадцать.
Двенадцать пришли проститься с тринадцатым...
Внезапно я поняла, что вот-вот произойдет. То ли читала где-то, то ли слышала – не важно. В общем, сейчас Арфисты всем скопом будут накладывать на могилу печать. Мощную, практически не снимаемую. Однако прежде мне казалось, что для этого необходимо больше людей. Посмотрим, что получится.
Я пригляделась: ярко-красные, золотые всполохи искр уже вовсю мелькали внутри импровизированного круга. Постепенно складывалась сама печать – что именно, рассмотреть было невозможно. Но даже непосвященному понятно – что-то шло не так: печать с каждой секундой тускнела, Арфисты косились друг на друга. Наконец знак потух совсем.
Почему? Ответ сложился сам собой: орденцев только двенадцать – маловато для полноценного колдовства. А тринадцатый отказался… Нашарив в кармане письмо, я отошла от окна.
Могилу нельзя было оставлять без защиты.
Печать может быть наложена только силой тринадцати. Возможно. Если получится.
А чтобы стать тринадцатым, нужно принять покровительство Арфистов.
Ветхая дверь, ведущая в часовни, мученически заскрипела. Я не стала оборачивать. Все-таки хорошо, что здесь открывается только одна створка.
А ливень-то стих. По крайней мере, этот полутуман уже нельзя было с чистой совестью назвать дождем. Чистая работа. Для друида, главное правило которого – не нарушать естественного хода вещей. По-моему, среди знакомых Мастеру Арфистов их было три или четыре. Раньше. После восстания Неверийцев пришлось обновить как минимум половину состава.
А теперь и больше половины.
...Они встретили меня молча. Лица скрыты, но я кожей чувствовала вслед себе тяжелые взгляды, полные недоверия, упрека и даже презрения. Арфисты тихо перешептывались за спиной.
Ну и пусть.
Аяла шла рядом от самой часовни, напряженно вглядываясь в лица орденцев. Некоторые отвечали тем же, иные отворачивались. Почему-то я была уверена, что их версия событий сильно отличается от моей. Я здесь – нежеланный гость.
Дьявол с ним. Какая теперь разница.
Мы уже подошли к могиле, когда Аяла меня остановила.
– Надеюсь, ты понимаешь, что этим подтверждаешь свое вступление в орден?
– Понимаю. Что от меня требуется?
За спиной кто-то сдавленно фыркнул. Я с трудом поборола желание запустить в эту сторону пульсаром.
– Мы уже наложили печать, – эльфка указала на светящийся знак у самого верха надгробия. – Тебе нужно просто ее закрепить. Любая несильная магия, лучше что-нибудь из аркана излечения.
Наверно, я единственный маг, который лечит насморк и навлекает пневмонию. В общем, лекарь из меня никакой. Если сорвется... Лучше об этом не думать.
Я вплотную подошла к надгробию, призывая нужный аркан. Печать оказалась слишком... ну, не знаю. Слишком простой, наверно. Символичное изображение глаза с пронзенным кинжалами зрачком. Двенадцать кинжалов. И темное пятно ближе к центру, на месте последнего. Моего.
Несколько Арфистов подошли ближе. Интересно, они намеренно так шумят? Опозорюсь, так сразу на весь Орден. Какие-то нехорошие мысли в голову лезут.
Окутанные светло-желтым светом, ладони слегка онемели. И это от самого простого заклинания! Понятно, почему целители такие нервные. Ну-с, поехали.
Я прикоснулась к темному пятну на печати. Кончики пальцев будто пронзило сотней крошечных иголок, сквозь которые с ладони медленно стекала энергия. Пятно же становилось светлее и светлее, пока, наконец, весь символ со вспышкой не окрасился в светло-серый цвет. И исчез, растворившись в мраморной плите. На его месте осталась лишь чуть заметная выбоина, чем-то напоминавшая шрам; если не знать о ее существовании, то заметить непросто.
Готово.
На то, чтобы оторвать пальцы от плиты, ушло некоторое время. Не удивлюсь, если сам обряд завязан на чем-то большем, чем просто на магии. Но теперь ни одна тварь не сможет использовать... тело в своих целях.
– Теперь ему ничего не страшно. Добро пожаловать в орден, сестра.
Мужской голос, судя по совершенному выговору, принадлежал эльфу. Вот только площадка перед могилой оказалась пуста.
– Спасибо.
Правая рука чуть выше запястья сильно болела, как от ожога. На сегодня хватит. Пора домой. Осталось все как-то объяснить ребятам в поместье…
Глава 1На мосту человека встретить — по его виду или его речам узнать нечто о своем прошлом или будущем, поскольку он твой двойник.
Сонник. Один из.
Ясная ночь. Тысячи звезд над головой переплетаются в причудливые созвездия; ни одного знакомого. Таким ночам необходимо быть теплыми по определению, но на практике воздух насквозь проморожен. Холод проникает под кожу, к самому сердцу, будто пытаясь выморозить душу…
— Ну, и что тебе не нравится?
Где я? В поле зрения попадает только черная каменная кладка. Слишком много камня. Может, для начала стоит подняться с колен?
Мост огромен, не видно края, нет ограждений. А вдали горят огни, слышится смех и пьяные песни. Что-то вроде приема под открытым небом.
— Я не могу ее разбудить, она…
Кто-то выкрикивает мое имя. Нужно идти вперед, к людям, свету… наверно. Жаль, там никого нет. Только пустые столы, озаряемые красными, синими гирляндами, и тусклые фонари.
Идти вперед становится невозможно. Почему меня так сносит к краю? Ветра-то нет.
Слишком холодно, но душно. На горле будто смыкаются чьи-то острые когти, их хватку невозможно ослабить, невозможно разжать — каждое движение приближает конец моста.
— Что-то с ней не то. Бледная какая-то. Да просыпайся же ты!
А что внизу? Вода, наверно. Идеально ровная, как зеркало. Черное, старинное, зачарованное. Только звезды в нем не отражаются. Значит, все же лед.
Страшно сорваться. Страшно прикоснуться — порежешься…
— Принеси воды. Она нас не слышит. Если не поможет, беги за…
Вот он, край. Край моста. Край… Может, это называется смертью? В принципе, подходит. Еще один шаг, падение… вода. Может, я смогу дойти до другой стороны? Нет, вряд ли.
Все в порядке, хах. Мертвые не несут такую ахинею.
Еще несколько секунд — и онемевшие пальцы из последних сил цепляются за острые каменные грани. Из горла, вместо крика, доносится лишь слабый хрип. Помогите, хоть кто-нибудь…
Стихают все звуки. Зато появляется ветер. Хоть какое-то разнообразие.
— На счет «три». Раз…
Держаться дальше невозможно. Может, это к лучшему? Подобные сны всегда заканчиваются падением.
— Два…
Чьи-то горячие пальцы ловят мои руки в самый последний момент. Фигура заглядывает за край, не боясь упасть. Кто ты? Лицо плывет, можно разглядеть только зеленые глаза-щелки. Наверно, мы были знакомы… когда-то…
— Три. Давай!
— Дорна, Миша, вы что творите?!
Вышеназванные обнаружились в противоположном конце комнаты, в странных позах, да еще и в обнимку с железным тазом. Мокрым железным тазом. Пустым. Все содержимое которого, а именно воду со снегом, только что опрокинули на меня.
— И тебя с добрым утром, Тарина, — отозвались из-за импровизированного щита. — Как спалось?
— Как спалось, серьезно? Вы что, с ума посходили?!
Из-за таза на миг выглянула бледная Мишка, осторожно глянула на меня и шмыгнула обратно. С чего бы это?
Действительно, с чего… До меня вдруг дошло, что в комнате пахнет грозой и палеными волосами, а стена возле двери напоминает иллюстрации к пособию «О последствиях спонтанного использования магии» — копоть, паутина тонких трещин и что-то горящее в по центру композиции.
Упс.
— Сошли не сошли, а жить точно надоело. Нервы нужно лечить, подруга. Так и убить кого-нибудь недолго.
Внутри все похолодело: я же могла задеть кого-нибудь из них! Девчонки молчали. Я с трудом отогнала жутковатую картинку, тут же нарисованную воображением. На смену ей пришла еще одна, и еще, и еще.
— Миш, вы там как? Дорна?
Таз опустился, постепенно явив нечто приземистое и недовольное. Плотная фигура, широкие плечи, серо-красный свитер с заплатами на груди, грубоватое лицо со слоем копоти, сквозь которые угадывались знакомые черты. Разглядев рядом целую и невредимую Мишку, я почувствовала себя полностью счастливой и отомщенной.
— Дорна, а тебе даже идет. Вся монстровня в округе будет твоей. И даже тот великан из Северных пещер.
Паладин облегченно выдохнула, показав мне отставленный большой палец. Дорна отставила «щит» к стене, сама пристроилась у двери; опаленные волосы ее липли к лицу и шее.
— Я не жадная, могу и поделиться. Но у тебя же есть дела поважнее, чем вся эта возня.
Что-то не понравилось мне это «но». Взгляд Дорны блуждал где-то в районе заснеженного окна, намеренно избегая моего. К чему бы это? Сильно сомневаюсь, что из-за испорченной прически — раньше и не такое случалось.
— Ты о чем?
Дорна хмыкнула, нехорошо улыбаясь. Мишка «незаметно» толкнула ее локтем.
— К тебе гости. Собирайся скорее, нехорошо заставлять ее ждать так долго.
Ее?
Я подтянула к себе сухую часть одеяла, приподнялась и выглянула в окно. Снег-снег-снег. Небо серое. Деревья голые. Волчица аптекаря возится с какой-то магической штуковиной — закапывает так, что снег во все стороны летит. Совершенно пустой двор, нового ничего.
— Неплохая шутка, девчонки.
Дорна наблюдала за моими попытками вникнуть в суть происходящего с видом человека, который жестоко ошибся в чем-то важном. В чем именно? В ком? Потом, не выдержав, она приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
— Мы, пожалуй, не будем тебе мешать. Миша, пошли.
Миша быстро посмотрела на Дорну, потом на меня. Закатила глаза. Только не выходи, не выходи…
— Одну минуту, только помогу Тарине прибраться. Здесь будто кобольды прошлись…
Дорна сделала вид, что поверила.
— Тарин, почему ты сразу все не рассказала? Теперь только хуже стало.
От холода уже сводило зубы, но я так и не заставила себя встать с кровати. Да и просто перебраться на край, где посуше, оказалось делом сложно выполнимым. К счастью, Мишка помогла мне выпутаться из тугого узла простыней и потом долго удивлялась, как спящий человек может навязать такое. Сама же устроилась рядом, на куче белья.
— Тарина?
Мишка пыталась достучаться до меня уже некоторое время, но пока безрезультатно. Мне было просто нечего ответить на ее вопросы. Да и не только на ее — тут со своими бы разобраться.
— Миш, она не сказала, зачем приехала?
— Нет. Просто попросила поскорее тебя поднять. Ну, и об Арфистах.
Мишка отвернулась, наблюдая, как зарастает ветвистая трещина на стене. Таз с грохотом упал на пол; незримый «уборщик» тут же куда-то его унес.
— Кзанос и Дорна злятся?
Глупый вопрос. На их месте я бы даже разговаривать с собой не стала. Надеюсь, Аяла не рассказала, при каких обстоятельствах прошло мое посвящение.
— Кзанос не очень, а Дорна… Ну, ты сама все видела.
Видела. Девять Адов, они должны были все узнать от меня! И сразу, а не спустя месяц после похорон.
Тогда я так и не решились обо всем рассказать. Боялась именно такой реакции — с момента моего возвращения из пустыни с телом Дрогана на руках на тему Арфистов было наложено негласное табу. И тут – бац! — выясняется, что один из них живет в поместье. С Дорной-то ладно, а вот посмотреть в глаза Кзаносу будет сложнее, чем еще раз повидаться с Геродис.
И Аяла. Можно понять, почему именно ее послали на похороны. Но вот о цели визита думать не хотелось — магичка принесла задание Мастеру только раз, прошлой зимой. Не к добру все это.
Мишка по-своему поняла мое молчание.
— Не переживай. Они поймут, что у тебя не было выбора.
Выбора? Стоп. Мишка не могла знать о цели визита Аялы и печати…
— Только не говори, что подслушивала!
Паладин густо покраснела.
— Вообще-то, нет. Услышала кое-что, потом нашла ту печать на… надгробии, — последнее слово далось ей с большим трудом. — А твоих объяснений так и не дождалась. Особых мозгов, чтобы понять, тут не надо.
— Разведка по тебе плачет горькими слезами, Миш. Такие кадры пропадают.
В своем репертуаре. Я рассмеялась и сгребла паладина в охапку; от удивления Мишка даже не стала сопротивляться. Настроение медленно поползло вверх, и ближайшее будущее уже не казалось настолько пасмурным. Неплохо.
— …Рин, задушишь…
Я выпустила слегка придушенного паладина из рук. Мишка тут же рванула к двери.
— Спускайся скорее, Аяла уже заждалась. Я постараюсь поговорить с ребятами.
— Только не переусердствуй. Не хватало, чтобы и тебя в сговоре обвинили.
Минуту спустя звонкий голос паладина раздался уже на первом этаже. Спасибо, Миша. А я-то боялась, что новость о моем вступлении в орден покоробит ее больше всех —, но нет, вроде пронесло.
Ладно. Достаточно о хорошем, перейдем к жестокой действительности. Например, к тому, что надо как-то расчесать спутанные, мокрые и наэлектризованные после колдовства волосы — процедуре, достойной самых изощренных пыток в темных подвалах Невевинтера… Неравный бой окончился не в мою пользу: волосы чем-то напоминали шевелюру Дорны полчаса назад. Только ее косу еще можно восстановить, а моей прическе лишь посочувствовать. С одеждой быстрее. Откопать штаны и свитер в сундуке — дело двух минут. Конечно, очарования не прибавит, зато какая экономия времени! И средств, если на то пошло.
Вроде бы все. Только отражение в зеркале мученически поморщилось еще до того, как я оказалась в зоне видимости. Довольно странное чувство, кстати — наблюдать за собой со стороны, особенно если двойник, живущий своей жизнью, чем-то сильно недоволен.
Вообще, это была идея Дрогана — подселить в зеркала к женской части поместья двойников, чтобы мы поменьше крутились перед ними. Теперь-то я понимаю, что так мог поступить только мужчина, в одиночку поднимающий четырех учеников, трое из которых — девочки. Фантом едва не оставил меня заикой. Помню, несколько недель приходилось жить с занавешенным стеклом, а потом все же привыкла. Хотя нрав у отражения оказался донельзя злобный.
Будто в подтверждение этого, двойник зевнул и гневно уставился на меня, указывая на небольшую банку на краю столика.
— Да знаю, я, знаю.
Вру. На самом деле чуть не забыла — по совету целителей, разбиравших завалы Летающего города, мне приходилось каждое утро смазывать оставшиеся синяки и царапины какой-то мазью. Якобы для ускорения процесса заживления. Не скажу, что помогало, но если этого не сделать, двойник не отстанет до вечера. Заботится? Ага, щас. Просто ему до чертиков надоело отражать то вечно замученное, недолеченное существо, к которому по воле несчастного случая привязали его призрачное тело.
Сначала синяки на запястьях, потом плечи. Двойник даже не счел нужным отражать сам процесс. Это еще ничего, нормально. Когда я пришла в сознание после падения, то ужаснулась: не думала, что такая расцветка вообще совместима с цветом живой ткани.
Готово. Теперь самое неприятное. Лицо.
Мда. И раньше была далеко не мечта заезжего красавца, а теперь… Уж и не знаю, что хуже: следы когтей на шее — ее вспороло едва ли не насмерть, — крестообразный порез на щеке и царапина через всю переносицу, которые наверняка никогда не заживут, или недлинные волосы дыбом, да еще и непонятного какого-то, едва ли не красного цвета. Очередной прощальный привет от Геродис. Даже не от Геродис, а от всего Города, включая Миталлар. Именно под его действием потемнели волосы и сильно осветлились глаза, превратившись из карих в серые. Видимо, не стоило тогда бить камни руками.
Ну, вроде все. За прошедшее время я почти свыклась со своим новым отражением… и приучила себя пореже подходить к зеркалам. Мазь неплохо замаскировала все порезы и синяки, хоть и нещадно жгла кожу. Я приподняла воротник свитера и вернула на место рукава. Двойник в последний раз оглянулся, скорчил рожу и ушел куда-то за грань комнаты.
*Тарина, ты заблудилась? Давай быстрее! *
Голос Миши, хоть и ментально, но все равно больно резанул по ушам. Боги, зачем же так кричать…
Внизу, на кухне, меня ждала довольно забавная картина. Не то чтобы зрелище было странным: за длинным, кое-где припаленным столом сидели четверо и преспокойно пили чай — церемония, которую можно встретить почти в каждом поместье по утрам. Вопрос в том, как это происходило.
Начнем с того, что один из них чай не переносил в принципе — конечно, Кзанос. С таким видом люди не чай пьют, а на костер идут. Ладно, опустим, он не совсем человек. Полуорк самоотверженно продолжал недопытку, стакан за стаканом вливая в себя обжигающую жидкость. Это раз.
Два — на столе не было ничего, кроме полупустого заварника. Даже сахарницы.
И три. Стол был более чем длинным; с одного края устроилась Аяла, которая даже в доме не рассталась со своим легендарным плащом, Дорна с Кзаносом — с другого, Миша посередине, как миротворец. С такими лицами вам не чай пить, ребята, а на похоронах сидеть, не к месту сказано.
Кстати, о лицах. Какие-то они чересчур спокойные. И чай подозрительно пахнет.
— Доброго утра, Аяла. Доброго, ребят.
Мишка сорвалась с места как ужаленная. Кзанос проводил ее долгим, задумчивым взглядом, тряхнул головой и вернулся к своему занятию.
— Тарина, мы тут чай пьем. Будешь с нами?
*Полюбуйся на них. Еще минут десять — и начали бы дымиться.*
— Конечно.
*Вижу. А что в чае? *
Паладин мельком взглянула в сторону эльфки, доставая из шкафа серо-голубую кружку. Аяла легонько кивнула, поставив почти полную чашку на стол. Понятно.
*Не знаю. Это мне Аяла дала. Только не пей — Кзанос с Дорной все никак отойти не могут.*
*Приму к сведению.*
— Тарина, сядь с нами. Стоишь, как… виноватая, — наконец очнулся полуорк. Выглядело это забавно: Кзанос явно хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.
Кзанос и Дорна переглянулись. Похоже, они прекрасно знали о лишнем ингредиенте в чае, но ничего не могли сделать. Интересно, как долго это продлится? Главное, оказаться подальше отсюда, когда они отойдут.
Я села между Мишей и Аялой. Паладин все еще возилась с котелком на огне, и у меня появилась возможность получше рассмотреть эльфку.
Стало не по себе. Не думала, что чело… эльф может настолько измениться за такое короткое время. Если раньше на вид Аяла была немногим старше меня, то сейчас ей можно было дать лет сорок. Магичка с трудом держала кружку, под глазами залегли тени. Поймав мой взгляд, Аяла печально улыбнулась. Мда, Арфисты действительно переживают не лучшие времена.
Кружка, доверху наполненная кипятком, приятно согревала онемевшие ладони. Не похоже на чай даже с виду. А ведь Кзанос всегда был так внимателен. И как их только угораздило?
Аяла коснулась моей руки.
*Тарина…*
*Я знаю.*
— У вас по-прежнему хороший чай, Тарина. Караван все так же часто заходит в Хиллтоп?
Мишка налила себя еще, но уже из другого заварника, и уселась рядом со мной.
— Не так часто, как хотелось бы. У Катрианы какие-то проблемы с законом.
— Что на этот раз? Ториас? — неподдельно удивилась Аяла. Надо же, до сих пор помнит того полурослика.
— Похоже.
— Вы лучше у Дорны спросите, — вклинилась паладин. — Ей-то лучше знать. Сама ж его страже и сдала. Дорна? Раскрой секрет успеха!
Дорна оторвалась от созерцания чашки, тупо посмотрев в нашу сторону, будто не понимая, о чем разговор. Потом сделала еще один глоток. А сильный-то чаек.
Миша осторожно понюхала на свою кружку, потом жалобно взглянула на Аялу. Магичка нахмурилась, наблюдая, как Дорна с каменным лицом пытается что-то вспомнить.
Вот тут до меня и дошло.
*Миш, только не говори, что переборщила! *
*Если тебе станет от этого легче, не скажу…*
Известно, что Мишка все и всегда делает с размахом, но чтобы настолько…
*И что теперь? * — от аромата из заварника у меня уже начала кружиться голова.
Мишка выразительно пожала плечами.
Понятно. Аяла прикрыв глаза, поднесла к губам чашку и что-то прошептала. При этом с пальцев ее слетело несколько слабых искр, которые, как мне показалось, попали прямо в чай. Темно-коричневая, почти черная жидкость посветлела.
Я едва не отлетела назад вместе со стулом. Подчинение?! Да если о таком вслух при стражниках сказать, то неделя в темницах тебе обеспечена! А теперь эта дрянь используется в нашем доме и на моих друзьях!
*Тарина, не кипятись. Она обещала, что это им не навредит.*
Конечно, не навредит. Обязательно не навредит.
— Кзанос, вам с Дорной нужно умыться. Вы плохо выглядите сегодня, — Аяла говорила негромко и четко, как обычно говорят с душевнобольными. Впрочем, именно так выглядели ребята, когда топали шли к дверям: отрешенный взгляд, пустые лица. В тот момент они жутко напоминали зомби не первой свежести, на которых мы с Дикеном вдоволь насмотрелись в пустыне: только мертвяк может не заметить на своем пути стул, на полном ходу его сбить и преспокойно пойти дальше, даже не поморщившись. Ох, завтра она обязательно почувствует, как это больно.
Я поймала себя на желании следовать за ребятами и отодвинула чашку подальше. Мысли текли как-то вяло. Минуту назад еще хотелось покричать, разобраться с Аялой и ее методами. Сейчас же очень хотелось спать. Ну и умыться, да.
— Меня вы тоже отправите к колодцу.
Аяла осторожно поставила чашку и откинулась на спинку стула, на висках эльфки заблестел пот. Еще бы. Такая дрянь всегда отнимает много сил.
— Прости меня. Это был единственный выход, учитывая их реакцию. Почему ты сразу все не рассказала?
Она действительно не понимает? Эльф, чтоб ее.
— Потому что я не могу применять «уздечку» на своих друзьях.
Наверху послышался плеск воды. Быстро они.
— Ничего плохого не произойдет. Сейчас Дорна и Кзанос на полпути к своим спальням. Там и останутся до утра.
— А что потом?
— Завтра они ничего не вспомнят.
Весело. Мало того, что ребята попали под действие «уздечки», так им еще и сотрут память. Что еще нужно для полного счастья?
*У нее важное дело, если пришлось так поступить. Будь повежливее, что ли*, — подключилась к разговору Мишка, до этого вертевшая головой из стороны сторону, чтобы не упустить ни слова.
Хорошо. Ладно. Настроение для скандала давно пропало, подозреваю, не без помощи эльфки. В конце — концов, нужно хотя бы выяснить, почему она так скоро появилась в поместье.
— Почему вы здесь, Аяла? Что произошло?
Очень хотелось добавить «снова», но я сдержалась. Надо же когда-то начинать.
Похоже, магичку мой вопрос разозлил, но она не показала виду и быстро перешла к делу.
— Надеюсь, ты понимаешь, чем занимаются Арфисты; так что называй это, как хочешь. Проблемы с Уотердипом. Слышала о таком?
Уотердип, Уотердип. «Сияющий город», Лорды-в-Масках — еще бы не слышала!
— Допустим. Так что?
— Нужна зачистка. Разведка. В последнее время там появляется все больше… паразитов, – то, как Айла выделила последнее слово, навевало предчувствия мрачные и совсем к паразитам не относящиеся. Мне вспомнился сон; вспомнилось утро отъезда из Хиллтопа много месяцев назад. Падение с высоты — таки знак не очень хороший.
Конечно, жуки и раньше выползали на поверхность из катакомб, но… Какого размера должно быть насекомое, чтобы им заинтересовались Арфисты? Надеюсь, не придется бегать по всему городу в поисках какого-нибудь мегатаракана… Я даже улыбнулась, представив подобное зрелище, чем заслужила неодобрительный вздох эльфки.
— Сосредоточься, Тарина. Из-под земли лезет нежить и насекомые. Не так давно обнаружили разумных тварей.
— А где нора?
— Под городом. Много веков назад там было построено громадное подземелье. На месте спуска построили гостиницу, и оттуда…
Лабиринт, лабиринт… Что-то очень знакомое… нет, не помню.
— Вы о лабиринте Халастера?! — округлив глаза, подорвалась с места паладин.
Аяла с удивлением оглянулась на Мишку.
— Да. Откуда ты знаешь?
Под внимательным взглядом эльфки девчонка смутилась.
— Читала когда-то. Мастер заставлял нас много читать. Тарина, ну ты же сама рассказывала!
И правда, рассказывала. Как сказку на ночь — только страшную: про всесильного мага, легкий налет сумасшествия и то, что осталось от его учеников.
— Я поняла, о чем вы, Аяла. Хотите сказать, заклятия Халастера больше не держат существ внутри?
Магичка хмыкнула, всем своим видом показывая, насколько ей надоели подобные вопросы.
— Даже хуже. Кроме нежити, из коридоров появились дроу. Город атакован. Как раз они — твоя основная цель.
Внезапно.
— Откуда там дроу? Подземный город? Как они вообще выходят?
Аяла неспешно отпила из своей чашки, поправив выбившуюся из прически прядь. Я заметила, что седых волос поприбавилось.
— Откуда и как. Этим мы и занимаемся. Халастер исчез много лет назад, но заклятие спало только сейчас. Значит, либо он окончательно свихнулся и решил поиграть с целым городом, либо…
— Либо его убили?
— Да, Миша. Либо Халастер мертв.
Приехали. Интересно, они хоть понимают, о чем говорят? Халастер практически бессмертен, и что-то «вдруг» его убило. Это обстоятельство совсем не прибавило мне энтузиазма. Дьявол, и это — мое первое официальное задание!
— Допустим, Халастер мертв. Кто мог его убрать? Дроу?
Аяла посмотрела на меня почти с жалостью.
— Никто не знает. Возможно, дроу. Но для этого им нужна сила, превосходящая даже Геродис. Теперь понимаешь, почему мы обязаны вмешаться?
Я кивнула. Понятно, почему Аяла выглядит такой замученной. Собирать Арфистов по всему континенту — то еще занятие.
— Понимаю. И что мне теперь делать?
— Искать. В лабиринт отправляется группа… добровольцев, которые должны зачистить его. Ну, а орден пойдет дальше и попробует выяснить, что случилось с Халастером. Нам нужно выехать как можно скорее, через неделю город закроют для приезжих.
Ну да. Сначала прогуляться по сумасшедшему лабиринту, попутно сшибая все живое и неживое на своем пути, потом поболтать с его чокнутым хозяином/трупом чокнутого хозяина/тем, что сотворило из него труп — что может быть проще, действительно?
— Нам?
— Нам. Я провожу тебя до Лускана. Там тебя встретят другие Арфисты. С ними доберешься до Уотердипа.
Вот это да. Такой крюк через страну! Но спросить, зачем, я почему-то постеснялась. Вопросов и так предостаточно.
— И когда выезжаем?
— Сегодня.
— Как сегодня?! Но Дорна… Кзанос… — паладин состроила жалобную гримасу. — Мне придется как-то им все объяснять!
— Можно подождать? Хотя бы до завтра?
Эльфийка помрачнела. Видимо, подобная спешка не радовала и ее.
— Нет. Сейчас на счету каждый день. Если опоздать, то можно не попасть в город вообще. Я уверена, Миша сможет все объяснить остальным. Они поймут. Миша?
Паладин вздохнула, прекрасно представляя, на что себя обрекает. Странно. Учитывая, как она отреагировала на появление Аялы на похоронах, «отошла» Мишка довольно скоро. Оно и к лучшему.
— Я попробую.
— Вот и хорошо, — Аяла легко поднялась из-за стола и направилась к двери, непонятно зачем оттряхнув плащ. — Тарина, у тебя час на сборы. Бери только самое необходимое, деньгами я тебя обеспечу. Встретимся через час у конюшни.
Всего час на то, чтобы собраться в очередную поездку неизвестно с чем и неизвестно зачем. Вполне в репертуаре Арфистов. Помнится, с Мастером было то же — не раз и не два…
— А вы куда? — нагло-нагло-нагло. Право имею, хах.
— За лошадью. Снежа сильно поранилась в дороге, пришлась оставить ее у Фалара. Как твой Серый? Не хочешь сменить?
— Нет, спасибо. Подхватите его, если не трудно.
Едва Аяла вышла, Мишка со стоном улеглась на стол, закрыв лицо руками. Волосы, собранные в неаккуратный конский хвост, забавно рассыпались по плечам; особо длинный локон попал прямо в чашку и тотчас приобрел какой-то бурый оттенок.
Кстати, о чашках. Я кое-как поднялась на ноги, чтобы убрать со стола и заодно спасти остатки Мишкиной прически. Гора посуды на столе — всегда признак дурного тона.
Холодная вода приятно освежила руки. Конечно, было бы легче вызвать какого-нибудь уборщика-барабашку, но, нужно признаться, я почти год не занималась по дому. Эх, почаще бы такое рвение.
— Опять… Тарин, как же так, а? — паладин слегка приподнялась на локтях, отстраненно наблюдая за уборкой столовой.
Уезжать, не объяснившись с ребятами, мне было до чертиков страшно. А теперь все само собой перекинулось на хрупкие плечи Мишки. Веселее некуда. Особенно для Миши.
— Прости, Миш. Я не думала, что все будет вот так.
— Да ладно. Что говорить-то будем?
— Что есть. Про орден, про задание. Можно про порошок в чае. Если что — мы были против, хорошо? И… ты как?
— Выкручусь как-нибудь, — паладин смущенно улыбнулась. — Ладно. Тебе с сумками помочь?
Наверно, зря я согласилась. И дело не в том, что моя многострадальная комната опять напоминала эпицентр чего-то разрушительного — поисковики, нагло вырывающие из рук что-нибудь необходимое, но уже найденное, разбросанные по всему периметру вещи. Второй раз за утро, между прочим. Три раздувшиеся сумки у двери, под завязку набитые магическим барахлом, только завершали общую картину растерянности и хаоса.
Я устроилась в кресле напротив зеркала, мрачно наблюдая за сборами себя в путешествие. Сборами, в которых сама я практически не участвовала: после недолгих разборок всем, чем только можно, заведовала Мишка, оставив мне лишь малую часть — собрать одежду. Этого вполне хватило, чтобы кинуть в рюкзак набор зелий и потеплее одеться — вряд ли в лабиринте понадобится что-то еще: оружием я почти не пользуюсь, амулетов и так достаточно. Конечно, если только Халастер не свихнется совсем и не зашлет поисковый отряд куда-нибудь в Северные земли. Тем более, что с сумками далеко не уйдешь. Осталось как-то объяснить этот факт Мише.
— Миш, головой-то хоть думай! Что ты туда наложила? Как я это все потащу?!
Вопросы чисто риторические. Паладин с невинным видом вышла… ладно, выползла из комнаты Кзаноса, сгибаясь под весом сурового на вид фолианта. Хорошая такая книжка, объемная, кованная железом. На переплете значилось: «Дроу. Теория подземелий»
— Отвечаю по порядку. Думаю. Все самое необходимое. А твоему Серому давно пора хоть немного размяться, скоро совсем жиром заплывет.
— Серому? Размяться?! Ты же вроде любишь животных…
Мишка только пожала плечами, пытаясь запихнуть книгу в самую большую сумку. Не получилось. Насколько я знаю, именно в этой сумке собрана большая часть библиотеки Кзаноса… Страшно подумать, что будет, когда полуорк обнаружит пропажу самых ценных экземпляров.
— Люблю. Ключ от кабинета у тебя?
— У меня. Посмотри под зеркалом.
Двойник изогнул бровь, наблюдая, как паладин достает из тайника медный ключ от комнаты Дрогана, потом вопросительно посмотрел на меня.
— Тебе зачем?
— Надо, — Мишка, прищурившись, окинула взглядом комнату. – Ну, вроде готово. Ты все взяла?
Могла бы и не спрашивать. Я поморщилась, представив, какими глазами на меня посмотрит Серый, когда мне придется нагружать на него все это барахло.
— Миш, я физически не смогу взять с собой в…
— Да все ты сможешь, — паладин нетерпеливо махнула рукой. — Подожди, я сейчас вернусь. Не уходи только!
Судя по шуму, паладин пошла в кабинет Мастера. Интересно… Неинтересно.
Из противоположной комнаты доносилось мирное сопение Кзаноса. Со стороны казалось, будто в доме залег на зимовку медведь метра этак под два в длину. В комнате Дорны — та же картина. Спят как убитые. До завтра…
Кстати, о завтра. Осталось кое-что, что необходимо сделать до возвращения Миши.
Через несколько минут на столе уже лежал конверт с документами, который отдала Аяла на похоронах. Ады, сколько же здесь бумаги. И все нужно заверить и подписать — обычная процедура в доме, где вся почти все живущие имеют отношение к магии. В прошлом, перед каждым заданием Мастер проверял бумаги и переписывал завещание; этим теперь занималась и я. Конечно, попахивало паникерством, но…
Фамильная печать легко легла на измятую бумагу. Все. Теперь, в случае моей скоропостижной кончины, поместье перейдет в руки Кзаноса. Я провела рукой по сургучу причудливой формы. Почти застыл. Возможно, всего год назад Мастер делал то же самое — перечитывал документы, проверял подписи, писал то письмо и завещание. Наверно, нужно и мне попрощаться — на всякий пожарный.
Совершенно случайно на столе остался один чистый лист — везет мне сегодня, ой везет. А вот чернила заканчивались. Ладно, все равно много написать не смогу, стихоплет из меня никакой.
Вышло всего пять строк и немного на шестой. Хватит. Край листа прекрасно заменил лезвие, и на бумагу упала пара капель крови — что-то вроде платы зазеркалью за хранение. Полезная вещь. И подселенец особо буйствовать без меня не будет, и ребята сразу узнают, если что не так… мрачноватый настрой перед дорогой.
— Я же не собираюсь умирать, правда?
Фразы в пустоту. Приплыли. Двойник усмехнулся. Знаю-знаю, чем позже я вернусь домой, тем больше у тебя, зараза, свободного времени.
В комнате Мастера раздавались торопливые шаги Мишки, скрип сундуков и шуршание каких-то бумаг. Даже знать не хочу, что она там творит, но нужно спешить.
Я поднесла бумаги вплотную к зеркалу, слегка надавив на стекло; подселенец сделал то же самое. На насколько секунд я почувствовала холодное прикосновение призрачных рук, потом оба конверта оказались за гранью стекла.
— Сохрани их. Если что со мной — передашь Дорне или Кзаносу. Понял? И даже не пытайся открыть.
Двойник улыбнулся. Искренне. Даже рукой помахал на прощание.
Мороз и солнце… Обожаю зиму! Все кругом стало белым, снег скрыл следы дождливой, затянувшейся осени. Зима пришла недавно, около недели назад, но за это время успело намести огромные сугробы. Что стало с дорогой, и подумать страшно. Особенно за пределами Хиллтопа, ведь если саму деревню очищали силами местных, то окрестности не видели метлы и совка уже лет двадцать. И подумать страшно, каким образом придется добираться до Уотердипа. Да что уж Уотердип — тут хоть бы до Лускана доползти без приключений.
Вот с такими вот веселыми мыслями, ругаясь сквозь зубы и проваливаясь по колено, мы с Мишкой прорывались к конюшне — более-менее нормальная дорога начиналась как раз у выезда из поместья. Там уже ждала Аяла с двумя лошадьми — моим Серым и своей Снежей; последняя жалась к хозяйке, опасливо озираясь вокруг. Наверняка впервые видит снег в таком количестве.
— Кзанос, зар-раза… Почищу, почищу! — могу поспорить, Мишка уже давно пожалела, что решилась проводить меня до конюшни. Мало того, что паладин поймала уже четыре ямы, так ей еще пришлось тащить зачарованный вещмешок со всем содержимым — я шла первой и прокладывала дорогу. В ином случае мы бы просто не смогли выйти из поместья.
— Посмотри на это… с другой… стороны. Зато весной не придется… топить сугробы… Сама знаешь, как… он чистит… двор, — дыхание сбилось от быстрого шага, и мне пришлось остановиться. Паладин фыркнула и обошла меня по кривой, чудом избежав встречи с очередным сугробом.
— Говоришь так, будто собираешься бросить уборку на нас. Даже не надейся, слышишь?
Послышалось недовольное конское ржание — Серый уже пританцовывал от нетерпения и, кажется, постепенно заражал Снежу. Аяла безрезультатно пыталась их успокоить.
— Возвращайся скорее, Тарина… и не ищи себе лишних приключений.
От мороза и ветра Мишка почти охрипла; тем не менее, было прекрасно слышно каждое слово. В горле у меня заворочался слизкий комок — примерно так же мы уходили в прошлый раз, с караваном. Даже попрощаться толком не успели из-за сборов. Сегодня, конечно, все не так серьезно, но… Было бы лучше без композиции «Аяла и лошади».
И почему такие моменты никогда не проходят нормально?
— Обещаю, Миш. Обещаю.
— Слово мага?
— Слово мага.
Что еще? До конюшни мы добрались без приключений. Без особых проблем укрепили сумку, Серый даже позволил себя спокойно оседлать… относительно спокойно. И ворота, как назло, открылись с первого раза.
Только на выезде из деревни я вспомнила, что забыла попрощаться с Дроганом…