Upd. Кусок третьей части. Начало положено

читать дальшеЦелый подземный океан действительно был, да-да. И был он черным, как небо в беззвездную ночь, и пах все слаще и слаще по мере продвижения вглубь его. В глубине же – из глубины – в какой-то момент появился цвет, аккуратные шарики над водой, красные и желтые с прозеленью. Они наводили на мысли о рыбах-удильщиках, что живут в провалах океанов поверхности, и огибал их Каваллес упорно, но неаккуратно от слова «совсем». Как же швыряло из-за этого лодку!
Однако неспокойная вода была безопаснее тихой, поскольку тихая, скажем, затягивала. Отражения на поверхности не появлялись, блики тоже, хотя подвешенный лодочником фонарь давал достаточно много света; в очередной раз поймав себя на желании перегнуться через борт, чтоб зачерпнуть густую маслянистую жижу, я торопливо перебралась поближе к центру нечеловеческих просто размеров лодки. Под навес. И тише там, и теплее, и от заинтересованно-укоризненных взглядов спутников укрыться можно.
В идеале можно, в идеале: если под тентом поблескивают чьи-то рога, а значит, коротает время за чисткой доспехов Вален, лучше его не беспокоить – развернуться, пока не заметили, и, сделав вид, что с самого начала идешь туда, куда идешь, топать восвояси. После – с Дикеном поболтать или рядом с Натиррой приткнуться; последняя, хоть и взвешивает каждое слово, хоть и следит за всеми внимательно, возражать не станет. Про флору-фауну местную расскажет, если спросишь, даже рядом сочувственно постоит – но удалится при первой же возможности.
Как все погано-то.
Не-ет, какой бы огромной не была лодка Кавалеса, четверых пассажиров – не считая непосредственно хозяина, невесомого и хладного аки приведение – для нее оказалось слишком много. Не в плане места: даже под навесом при желании могли разместиться все четверо, а палуба была в несколько раз больше. Просто здесь, на корабле, кто-то на кого-то вечно натыкался, кто-то кому-то мешал и самым прямым образом действовал на нервы, а плыть пришлось долго. Насколько долго – не скажу, ведь в темноте и скуке время двигалось так же туго, как в бесконечных коридорах Подгорья. Лично мне за время плавания удалось вздремнуть, перетрястись в ожидании прибытия, привыкнуть к присутствию скелетоподобного лодочника и перебороть морскую болезнь.
Гм, в данном случае – водную и лишь частично, ибо на особо крутых виражах меня до сих пор тянуло прогуляться к бортам.
Систематически.
Слишком часто.
Кого я обманываю.
К слову, именно водная болезнь привела к злосчастному разговору с Валеном. Да, пожалуй, именно она – не жмись я тогда к бортам в попытках сохранить лицо и обед, отреагировать на происходящее удалось бы быстрее. Убраться куда-нибудь или слова поправильнее подобрать. А так… разговор этот, во всяком случает, прояснил кое-какие аспекты грядущих наших с тифлингом взаимоотношений, да и деталей для обмозгования подбросил.
Это произошло вскоре после выхода на тихую воду. Темная река уже не шелестела о днище корабля, и тот шел плавно, чуть быстрее, чем в штиль; несмотря на скорость, не-твердый пол ниже ватерлинии все равно влиял на пассажиров самым скорбным образом. Но не на тех, на кого должен был повлиять. Так, вопреки всем своим опасениям, Дикен, рассекая по палубе, держался молодцом, а я, наоборот, чувствовала себя до невозможности жалко. Клятый лодочник, клятые острова! Уж и не помню, когда мне в последний раз так сильно хотелось ощутить под ногами нормальную, не булькающую поверхность.
Когда в поле зрения перестали мелькать радужные круги, да и дышать стало полегче, у меня появилась компания.
Первая мысль по этому поводу была донельзя глупой – неужели здешние воды коробят даже его? Но нет, просто на рыжеволосого тифлинга нашло лирическое настроение. Убийственно просто лирическое – или какое там может быть, если от одного вида тебя, бесшумного и серьезного, у изнывающих от водной болезни вдруг появляются силы, прыть и желание ретироваться в любую сторону из четырех. Интересно, он сам-то знает, какое впечатление производит на людей?
Люди, люди… Странно, однако, быть единственным человеком на много коридоров округ. Нескоро к этому привыкну.
Смотрел Вален внимательно, на ногах стоял уверенно, для верности придерживаясь за борт, поскольку смена между тихой и бурной водой происходила практически мгновенно. Вся его поза выдавала спокойное ожидание, и – ох, да ведь он что-то произнес чуть раньше, а теперь ждал ответа! А для меня его голос потонул… в общем, в темной-темной воде потонул.
Неопределенного жеста рукой хватило, чтобы тифлинг продолжил говорить. С не очень-то тщательно скрываемой неприязнью, поджав губы, но продолжил, и слова его ничего хорошего мне не сулили.
– Я хочу знать, – сказал он, – что делает вас особенным существом?
Существом, гм. Дикен, твоему «Боссу» уходит заслуженное второе место!
– Что? Вы о чем?
– Вы заменили меня на посту главнокомандующего армией. Этому должна быть веская причина.
Так вот, оказывается, кто заведовал обороной Лит-Муатара перед нашим с кобольдом прибытием. Хотя бы понятно, откуда взялись все эти «я-не-рычу» интонации.
– Вы видите здесь какую-нибудь армию? Где? Чем я командую?
Резко, мутно и ни разу не дружелюбно. Но когда на тебя смотрят вот так, а сам ты мысленно клянешься, что больше никогда, никогда-никогда не будешь есть, вещи умные и уважительные в голову с чего-то не идут.
– Возможно, сейчас вы и не командуете ими, но я не сомневаюсь, что со временем Провидица передаст всю власть в ваши руки.
И – хмурый-хмурый такой вид.
Мысль, кстати, в край дурацкая. Не станет ведь мудрая, старая дроу доверять целую войну кому-то настолько постороннему? Ведь не станет же, правда?
– Мне не нравится эта идея, если мое мнение здесь вообще имеет какой-то вес. Я против, и отвечать еще и за армию не собира...
Ой зря.
– Провидица полагается на Избранного. На вас. Неужели. Для вас. Это. Ничего. Не значит?
Значит, еще как значит. Целую кучу идейного народа, плачевный итог сотрудничества с которым, в случае неудачи, будет мне сниться не год и не два. Ну, если вдруг выживу, конечно.
Медля с ответом, я малодушно поискала глазами кого-нибудь из компаньонов. Нашла – однако взывать о поддержке к ним было бы смешно. Как минимум потому, что Вален находился совсем близко, а эти двое – аж на носу корабля. И потому, что идти бок о бок с тифлингом предстояло еще неизвестно сколько. И потому еще, что что-то решать надо было прямо сейчас. Раз и… и на какое-то время.
– Вален, в чем дело? Что вас беспокоит?
Да, с недавних пор у меня взгляд тоже не из легких. Переглядеть зеркало, конечно, не смогу, но доставить несколько неприятных мгновений – всегда пожалуйста.
Эм, Вален? Пожалуйста?..
Тифлинг, вздохнув, раздраженно отвернулся к реке, и это можно было принять за ничью. Озабоченный какими-то своими мыслями, молчал Вален долго и невыразительно – если бы не хвост, который жил какой-то своей, отдельной жизнью. Подвижный, жесткий и кожистый, он пробуждал дурной абсолютно зуд в ладонях пополам с забавным ощущением, возникающим, когда одним глазом наблюдаешь за спутником, а другим косишься на его… Мда. Не-смотри-не-смотри-не… держись, всем чем угодно держись! Ведь течение изменилось, усилилось, и – гляди, судно несет прямо в!..
Благо, Каваллес реку действительно знал. Орудуя одним-единственным веслом, он заставил корабль обогнуть что-то по-настоящему жуткое, белесый подергивающийся бугор, вокруг которого расплывались подозрительные пятна. Нервный момент. Именно тот, когда лучше бросить все разногласия и держаться друг друга. Держать друг друга, попутно до боли в пальцах цепляясь за борта и слушая, как шипит вслед нечто из воды.
Отбитый о доспехи тифлинга локоть будет саднить не день и не два.
Пережили, забыли, продолжаем.
– Так что? – спросила я, когда перестало трясти корабль, но начало потряхивать меня. В коленках.
Вален ответил не сразу; вряд ли что произошедшее особо выбило его из колеи, но с мысли сбило точно. А мысль, дважды передуманная с нуля…
– Я верю, что у Провидицы бывают видения, и что, вполне возможно, ей их посылает ее богиня. Но я знаю Планы, – что-то в его голосе странно дрогнуло – и допускаю, что боги тоже могут ошибаться. Если проще – Провидица верит, что вы приведете нас к победе, но о цене никто не говорил, а она, на мой взгляд, может оказаться слишком высокой.
Что-то знакомое. Подозрительно знакомое. Про цену и все остальное. Чуть раньше было, в храме, – и сошлось на…
– Так вы думаете, что я вас предам.
Похоже, «вас» получилось чуть более обезличенным, чем нужно. А еще – что тифлинг был рад, что ему не пришлось произносить это самому.
– А почему нет? – пожал плечами он. На редкость человеческий, кстати, жест. – Вы не преданы ни дроу, ни Провидице, и в Андердарк попали крайне необычным путем. Про наложенный Халастером обет я слышал, но даже самую сильную магию можно обойти. Так или иначе.
Крыть было нечем, и потряхивало меня уже не от волнения или слабости. Скорее, от гнева. Ну и осознания того, что тифлинг в чем-то прав и оснований для доверия мне, везучей, у него действительно мало. Разве что видения Провидицы, в которые я и сама-то не слишком верю. Но…
Но Халастер с его письменами на живую по коже.
Но дроу, кинжал сквозь подушку в «Зевающем Портале» и далеко, на самую поверхность идущие планы Вальшаресс.
Но заявлять об этом так… открыто и сразу?
– Войска Вальшаресс выйдут в мой родной мир, если не остановить их здесь. По-вашему, я этого добиваюсь? – маски долой, и можно позволить себе немного патетики, в конце-то концов.
Тифлинг скептически поднял брови: не убедила. И не смогу, лучше даже не пытаться.
А вообще разговор слишком, слишком затянулся.
– Вален, чего вы от меня хотите? Моего слова, что я не предам Провидицу? – прокручивая в голове пути к отступлению, я потерла переносицу, по привычке нащупывая заживший почти рубец. – Это, кстати, единственное, что я могу сделать на данный момент.
Скепсиса во взгляде моего собеседника заметно прибавилось:
– И вы дадите слово?
Язык мой – враг мой. А слово… слово не дам. Хватит с меня всех этих обменов любезностями.
– Вы не доверяете мне так сильно, но, тем не менее, находитесь на этом корабле. Зачем?
…и – холодка еще. Замогильного, брр.
– Провидица попросила меня помочь, а вы от помощи не отказались. А что? Вы передумали?
А что, был вариант?
Хотя – нет, это уже перебор.
– Думайте что хотите, но мы все здесь на одной стороне.
– Я знаю. – Акцент на второе слово ясно показывал, как сильно тифлинга не устаивает такое положение дел. – Я обещал, что помогу, и собираюсь сделать это. Но вам не доверяю, все просто.
Хоть в чем-то разобрались.
Разговор получился адски тяжелым. После таких, перебирая в памяти подробности, еще несколько дней пинаешь стены и по широкой дуге обходишь того, с кем так неудачно объяснился. Но поскольку времени не хватало, процесс судорожного осмысления пришлось урезать до пары часов шипения про себя и попыток сходу сбить хоть одну летучую мышку. Во всяком случае, я надеялась, что твари, гнездящиеся под потолками, были летучими мышами. Юркие и гладкие, они с писком носились вокруг корабля, и мое присутствие им совсем не мешало…
Разговор получился адски тяжелым, но, если подумать, после него мне стало немного спокойнее. Подозрения, хоть и несколько унизительные, зато высказанные вслух, переносились гораздо легче, чем молчаливое давящее неодобрение без причин. Честность – наше все, хах.
Но все это было тогда. А сейчас на горизонте маячил остров, и всех слегка лихорадило в ожидании прибытия. Тифлинг методично приводил в порядок доспехи, дроу, сидя прямо на крае борта, не то дремала, не то настраивалась на долгие и тяжелые розыски чего-то невероятно сильного в развалинах лабораторий; волосы спадали Натирре на лицо и вся поза ее выглядела расслабленной, однако в том, что дроу контролирует каждую мышцу в теле, сомневаться не приходилось.
Уверена, Лит-Муатару не хватало этих двоих. Провидице не хватало.
Кое-как закрепив меч Энсенрика на поясе, подобрав и заправив вовнутрь все, за что можно уцепиться, до предела забив карманы полезной магической мелочевкой, – я почему-то чувствовала себя виноватой. Будто снова хожу в ученицах и отвлекаюсь на что ни попадя, а руки не слушаются, Арканы не слушаются, и Дроган смотрит осуждающе и с сожалением чуть...
Ну, должно ж быть во мне что-то особенное, раз до самого Андердарка дошла. Оно и с острова Создателя вытащит. Скорее всего.
– В последний раз спасаю, – сказала я, легонько толкнув Дикена между крыльев.
Уж больно довольным он выглядел: у ног Каваллеса встал, плечи распрямил, грудь надул –маленький гордый птиц, талисман корабля, независимый и неустрашимый. Наверняка ведь сочиняет что-нибудь про верного друга-кобольда, который за Босса в огонь, воду и все канализации мира. А Босс тут как тут – в Темную реку толкает… Пусть и подхватывает потом за шиворот сам же.
Такой подлянки Дикен явно не ожидал, и потому ответом мне стали вскрик и выпученные глаза. Ну и много, много укора еще. Безобидного, впрочем.
– Слезай, герой. Приехали.

Для места, расположенного неописуемо далеко от солнечных лучей, остров Создателя был слишком высоким. Тупоконечная гора, гигантский каменный холм, лишенный какой-либо растительности вообще, но скрашенный огнями чьего-то разбитого лагеря, - издалека, с воды, впечатление он производил самое гнетущее, и от одной только мысли о подъеме на это начинали ныть ноги.
Да и вблизи, после высадки сразу, остров, честно говоря, краше не стал. Серые камни, черные воды, рыжая крошка у кромки реки - она усеивала берег то гуще, то реже и скрипела так, как не скрипят ни камни, ни песок. А, и гул еще. Глухой и низкий, прерывистый, из тех, что легче прочувствовать в вибрации местности, нежели полноценно услышать. Казалось, его источником являлось подножье холма целиком – хоть лично бери и простукивай…
Лаборатории пропавшего дуэргарского мага, значит. Как пить дать нужные руины будут подземными. Ибо нельзя просто так взять и обшарить развалы поверхности, ой нельзя-я-я. Закопаться по самое не хочу, чтобы потом уносить ноги от наследия Пропавшего Великого Чародея – знакомо звучит, не правда ли? До боли прямо.
Ладно, проехали. Беды будущие – дело десятое; а пока дела понасущнее есть.
Задрав голову, дроу высматривала что-то на самом верху каменного холма – разве что носом не водила, подобно учуявшей дичь гончей; что-то сипло переговаривалось и старалось держаться подальше от крутых склонов платформы. Многовато. Лагерь у них там, что ли? И у кого – у них?
- Дуэргары. Ужасно воняет их потом, - поделилась наблюдениями Натирра, едва корабль царапнул носом мель.
Подошла она не так давно, с чего-то решив составить компанию мне и Дикену. Каваллес не в счет, гребет себе и гребет у переднего края, но даже без него места на носу корабля стало ощутимо не хватать. Хорошо, что не всем составом собрались… Что же касается дуэргаров - лысые, крепкие, бородатые. Встречались в Подгорье. Помню.
- Серые гномы, Босс, - поддакнул Дикен. Без ставших привычными бумажных огрызков, но с бряцающей при каждом движении лютней кобольд, казалось, чувствовал себя несколько неуютно, а потому и болтал напропалую. - Может, и неплохие, но очень упрямые и совсем невкусные. Так старый Мастер говорил.
- А кто был твоим старым Мастером, Дикен? – осторожно спросила дроу. Уверена, зубастая пасть пониже талии нервировала ее до сих пор. Потому как меня в свое время нервировала. И - Натирра, тебе правда хочется знать про Тимофаррара?
Хотя разбирайтесь, ребята, сами. А я, тем временем…
- Белый дракон, леди-дроу. О-о-чень жирный.
Забыл про «сволочного», «мстительного» и «до чертиков сентиментального», друг.
Натирра тряхнула головой. Легонько, непонимающе, с выражением глубокой заинтересованности – сделать последнее в темноте, когда черты твоего лица будто высечены из черного дерева, вообще проблематично, но у дроу получилось. Полагаю, так она отложила все слишком сложное до более подходящего момента - и неожиданно, совсем некстати осталась в гуманоидном меньшинстве.
…пойду-ка подышу.
Суша! Земля! Твердая! Пусть пахнет железом, пусть крошится и хрустит, за годы и годы изъеденная ядовитой водой, - а про сапоги и думать не буду, эти обязаны любые неприглядности выдержать, не зря же отдала кучу золота торговцу в Лит-Муатаре. Земля ведь! Не замкнутое пространство корабля, который движется под мрачными сводами мира-без-неба, а нечто более определенное…
Идея покинуть лодку вот так, браво перемахнув через борт, пришла слишком неожиданно, чтобы впоследствии внятно объяснить ее остальным. Сейчас дойду до берега, отдышусь чуть-чуть, а там пусть думают что хотят. Ну неймется мне, например. Приключений захотелось или важность возложенной миссии осознала вдруг. Не объяснять же, что-де еще пара минут на борту, и Избранную можно будет уводить обратно в город под белы рученьки?
Уф, хорошо-то как. Спокойно, и горизонт не качается. Камешки сверху падают, Каваллес ме-е-едленно-медленно лодку ведет, Дикен по палубе мечется, тоже на берег хочет, но боязно. Вот – доплыли, наконец; спускаются. Двое – настороженные и на гномов косятся постоянно, один до сих пор покачивается Темной реке в такт, один возле лодки остался: отойдешь, оглянешься шагов через десять – все, не увидишь!
Тифлинг, дроу, кобольд и вроде как человек, знающий о своей родословной ровным счетом ни шиша. Прямо наяву вижу, сколь страшную мощь являем собой мы вчетвером. Но убегать и прятаться, попутно разыскивая путь на поверхность? Хочется. И от проклятия Халастеровского наверху избавиться помогли бы наверняка. Однако - нет. И дело даже не в том, что заблудиться насмерть в здешних тоннелях – плевое дело.
Прикинув, что на подъеме догнать меня будет несложно, наверх я ушла не дожидаясь остальных. К дуэргарам. И руинам еще – несомненно древним и намекающим, что все самое-самое надо искать под землей. Но дуэргаров было больше.
Ады, там было слишком много дуэргаров.
*Ты только глянь, какие бороды! - присвистнул Энсенрик, едва лагерь открылся целиком. Болтаясь в ножнах на поясе, даже - и в особенности - отдельно от собственно меня, зрелище меч представлял собой крайне настораживающее. Самое оно, чтоб привлечь внимание сразу всех и вся. - Знаешь, второго такого шанса может и не быть...*
- Знаешь, по-моему, у тебя какие-то комплексы на этот счет.
*Не факт.*
- Не факт.
Вернусь - подкину Дикену идею для еще одной книги. Что-нибудь вроде «Занимательной некромантики» или «Прочь из моей головы!..», ибо материала будет завались.
А бороды, к слову, и правда были шикарные. Холеные, чесаные, длинные-длинные. Правда, в большинстве случаев к ним прилагались бритые до блеска макушки, серая, навевавшая мысли о нежити кожа и хмурые лица в количестве как минимум трёх на более-менее крупную кучу камней. Что радовало – гномы занимались своим делом и нападать не спешили, да и открытая враждебность в воздухе не висела. Недоумение – да. Скуки чуть-чуть. Так что пусть пока разглядывают, хоть в спину, хоть в профиль, и я тоже тем временем осмотрюсь. Интуицию свою поглажу, точь-в-точь как зверька какого-нибудь, и безделушку с плоскости Тени – тоже; холодная, не нагрелась – неопасно, значит, дальше идем. Ровненько так идем: вниз, на воду, не смотрим, о железки подозрительные не спотыкаемся…
Железо, да. Много, много железа, гнилого и посвежее. Кореженого, в основном. Разобранного - при должном уровне воображения хватит голема на полтора. И стоило оно могил, что у старого города аккурат? Стоило?
Во всяком случае, не нужно гадать, что дуэргары забыли на острове Создателя. Раскопки не выглядели свежими, а ящики с чем бы то ни было гномы упаковали и составили один на один – лагерь был мародерским. Неудивительно, что на меня – нас - не напали: все, что можно было вынести, уже вынесли, воевать особо не из-за чего.
А то, что не вынесли, ждет внизу и очень-очень рассержено...
Прислушиваясь к недовольному сопению за спиной, замедляя шаг, чтобы позволить Натирре и Валену скорее себя нагнать, на деревянных ногах пропуская Дикена вперед, - нашу миссию я все еще представляла слабо. Ну големы, ну бродят. Судя по дуэргарским могилам в ряд, вторжению рады не будут. Как управлять такими махинами, если Создатель пропал? Как перетянуть их на сторону Лит-Муатара? Разве что записи какие поискать или чародея этого лично поспрашивать…
За всеми этими мыслями я не сразу заметила, что протеже Провидицы ненавязчиво обступили меня с двух сторон; хотя внешне это выглядело так, будто мы, все трое, просто сбились в кучу, ожидая от ближайшего будущего вещей самых что ни на есть неприглядных, изнутри происходящее здорово смахивало на непочетный караул. И даже не то, чтобы я была против – их можно было понять, да и ситуация обязывала. Опасность, Избранный, драпать сверкая пятками - все такое. Просто когда макушка твоя почти дымится от недоброго (ой ли?) взгляда в упор, чувствуешь себя в крайней степени неуютно.
Забавно, но с того памятного разговора на палубе мы с тифлингом больше не сказали друг другу ни слова. Не хорошо и не плохо. Немного неприятно. Зато с его появлением все дуэргары разом утратили ко мне интерес… а, нет, не все.
Единственная женщина в лагере, Даханна, была очень гм… женственной – в том самом смысле, который вкладывал в это слово туповатый великан в хиллтопских горах. Крупное, грубоватое лицо и формы, при желании могущие задавить… авторитетом любого из собравшейся на острове компании – держалась гномиха более чем уверенно и при виде четверых вновь прибывших почти не изменилась в лице. Только вскинутые брови ее намекали, что за просто так пройти к лабораториям Создателя можно, но не нужно. Невежливо же.
В лоб спросив, что, собственно, наземник забыл на острове, но не особо интересуясь моими сбивчивыми объяснениями, Даханна чуть-чуть расслабилась. Предупредила о големе-сборщике, из-за которого, по ее словам, путь ко второму этажу лабораторий был закрыт, даже дала отмашку проводить нас четверых к основному входу в руины. Заметь я раньше, с какой ревностью ее свита поглядывает на безразмерную сумку Дикена…

- Дашь мне какой-нибудь совет? На удачу.
*Дам. Не умирай. Отвратное, скажу тебе, занятие.*

***
- Лаз Занд! СИНТ, мать его, ТЕСТИ! Дикен-давай-быстрее-меня-же-сейчас-убьют!!!

читать дальше– Лаз Занд! СИНТ, мать его, ТЕСТИ! Дикен-давай-быстрее-нас-же-сейчас-убьют!!! – вот, в целом, и весь смысл завываний меня, нарезающей круги по залу управления големами. Нечетко, нехитро и даже как-то не особо выразительно (кругу к пятому голос начал хрипеть), но комната действительно была слишком мала, а два питомца Создателя – до неприличия неутомимы.
Два здоровенных голема из железа! С их ростом много выше человеческого, с грубо обточенными, угловатыми телами, убийственно тяжелыми кулачищами, непропорционально маленькими головами и почти полными отсутствием черт лица. С зубодробильным скрипом несмазанных деталей. Со взглядом «я-иду-но-я-не-вижу» и неуклюжими движениями – уворачиваться последние позволяли, но позволяли, очевидно, только пока.
Утешало – если в подобной ситуации вообще могло что-то утешать – только то, что прежде големов было четыре. Они ждали в углах комнаты, ждали годами, не двигаясь; в итоге воды Темной реки, капающие с потолков, разъели в железную крошку одного и покалечили второго. Ну, как покалечили – бедолага заржавел. Когда нас с Дикеном отрезало в зале управления, этот голем двинулся первым, и мне удалось его опрокинуть, отделив одну ногу от торса. Попутно. Случайно. В целях самообороны...
Иммунитет к магии, серьезно? На острове Создателя никакая магия не могла противостоять секрету рычага.
Определиться со своим к этому отношением у меня так и не получилось, но остальным приходилось ох как нелегко. Краем глаза я видела Дикена, слышала, как за закрытыми дверями, в коридоре, колдует Натирра, а пол и стены первого этажа лабораторий ходили ходуном из-за того, кого взял на себя Вален… только так я могла понять, что все они еще живы.
А ведь начиналось все неплохо! Тихие коридоры, свет в которых падал откуда-то с потолков, сырость и развороченные людьми Даханны сундуки – даже големов видно не было. И слышно не было. Двигаться они начали много позже… и голем-сборщик, которого оказалось в принципе невозможно зацепить или остановить, появился позже – в тот момент, когда общими усилиями удалось разрушить два механизма, а вместо них с пола поднялись три.
Как же давно мне не приходилось заниматься подобным.
Не скучала.
В общем, бороться с големами было бесполезно. Неповоротливые, молчаливые железки – Создатель нашпиговал ими каждый поворот лабораторий, каждую комнату, уж очень сильно старик не любил гостей. Мы четверо големам нравились еще меньше, поэтому первый из двух? трех? этажей развалин обследовался бегом. Действительно бегом; удивительно, что увязать прихваченные на бегу томики из местной библиотеки, комнату в самом центре и фразы, периодически произносимые големом-сборщиком и той воистину грозной штуковиной, из-за которой был перекрыт путь вниз, все-таки удалось. Слава табличкам!
Ну а текущее положение дел сложилось из-за гениального в своей самоотверженности решения моих сопровождающих отправить Избранную искать выход из положения, а самим прикрывать тылы. Спасибо, ребята. Зная, что один из вас прямо сейчас не подпускает к залу управления нечто разъяренное, а другая носится по коридору, безнадежно пытаясь что-то сделать со всеми големами разом, бегается куда интереснее.
Поразительно, сколь о многом можно думать, когда на пятки наступает что-то раз в десять тяжелее тебя.
*Понимаю всю серьезность ситуации, но очень прошу, ослабь хватку. Мною ты от этих двоих все равно не отмашешься, а я начинаю чувствовать себя кочергой*.
Тон Энсенрика был снисходительным и немного ленивым, он растягивал слова и, казалось, наблюдал за происходящим сквозь пальцы. К тому же, проклятому мечу хватало наглости говорить полными предложениями! А у меня даже думать ими получалось через раз…
– Я. Знаю. – Судя по ощущениям, легкие прилипли к позвоночнику, а сердце бухало где-то в районе подбородка; я пригнулась, дернулась в сторону, и аккурат над ухом щелкнула металлическая клешня. Альтернативной анатомии не случилось. А волосы надо укоротить в срочном порядке. – Зато мне так… Спокойней!
*Спокойней ей, ха! – передразнил меня Энсенрик. Ворчливо так. – Тот, слева, едва тебя не достал, знаешь ли. В следующий раз будешь долго-долго в упор долбить по нему мечом?*
Буду, еще как буду. Потому что…
– Чтоб ты неделю ныл про полный рот железной стружки?
Настроение у Серого испортилось еще при спуске в Лаборатории. Все эти големы, и сырость, и затхлость повлияли на него не самым лучшим образом – меч нагрелся и как-то нехорошо подрагивал, удерживать его в руках становилось все сложнее. Однако времени выяснять, что именно бродит в Энсенриковой голове, у меня не было. Сам разболтает...
Времени вообще было в обрез.
Так, хорошо, сосредоточимся на делах неотложных. Сейчас, допустим, нужно как-нибудь не провалиться в прогнивший сток канализации; игнорируя болтовню Энсенрика, изящным па извлечь ногу из готовых схлопнуться ладоней лежащего голема; не попасть под его же дыхание, насколько смрадное, настолько же опасное. Далее обогнуть панель управления – сложную систему из трех пластин и зеркал; остановиться, отдышаться и чуть-чуть пошуметь, дабы големы не заметили хвостатую тушку усевшегося под панелью кобольда. И – опять, набрав в грудь побольше воздуха… ну нет, так я вообще дышать не смогу!
– Дикен! Быстрее!
– Дикен не может быстрее, – свел глаза к носу кобольд. – Дикен читает инструкцию.
И, обняв себя крыльями, он перевернул страницу заплесневелого тома. Важно и неторопливо, если и обратив внимание на мой разочарованный стон, то только самое малое.
...Ладно, побежали.
Поручить Дикену расшифровку записей Создателя было идеей столь же плохой, как, например, заставить его развлекать металлических сторожей или что-нибудь в этом духе. Самообладание ящера вызывало злость и растерянность – если, конечно, не знать, что замешано оно было на самом натуральном ужасе. Или панике. Или и том, и другом плюс чуть-чуть уверенности, что Босс – в отличие от кое-кого – уж точно знает, что делать. Возможно, это и свело нас с Дикеном в прошлом: бесстрашие у обоих рождалось в момент самого сильного страха… внешнее, только внешнее.
Так о чем я?
Ага, о големах. Имей они чуть больше мозгов, мои злоключения закончились бы гораздо быстрее. А так – к тому моменту, как Дикен наконец разобрался с символикой, я всего лишь обнаружила у себя несколько мышц, о существовании которых прежде не догадывалась, и все они обещали адски болеть к следующему утру.
– Босс, теперь Дикен знает про цифры. – Чтобы окликнуть меня, ящеру пришлось выглянуть из-за панели-баррикады. Во всех подробностях рассмотрев растрепанного, что-то злобно цедящего сквозь зубы Босса, он быстро скользнул обратно и уже оттуда договорил: – Но Дикен сих пор не уверен, что они делают с големами!
Цифры?
В идеале они позволят управлять самыми странными механизмами этого этажа; ну, или я просто получу еще двух големов в комнату – для большего счета и дальнейшего увеселения. Волшебно.
– Все равно начинай. Но только не проси… тебя… подсадить!

***

*Хорошо горят.*
– Они металлические. Не могут гореть. Может, только чадить.
*Я имею в виду, мне было бы приятнее, развались они от чего-нибудь более острого, но все равно – хорошо. У них там что, порох внутри был?*
– Я все равно тебя не слушаю.
И големы взорвались.
Дикен возился с боковыми панелями до тех пор, пока над основной, срединной, не возникли в пол моего роста нужные цифры; потом что-то перетащило двух големов из коридора на площадку перед ней, и… вот. Скрежет, вспышки и увернись-если-сможешь сколько мелких деталей по комнате. Клянусь, глядя на големов в последний до взрыва момент, можно было подумать, будто оба они точно знают, что сейчас будет. Или вот-вот осознают – уж больно нелепо озирался сборщик и двигался тот, который охранял спуск.
Те двое, что был в комнате с самого начала, тоже начали вести себя странно. Для начала – потеряли ко мне интерес на время достаточное, чтобы придумать пути к отступлению. Пока мы с кобольдом отсиживались за – под – чудом уцелевшей панелью, дыша через раз и дожидаясь, когда сядет горячая липкая пыль, они стояли и стояли над металлическими остовами, и их ничего не выражающие стекляшки-глаза говорили о… сложном, в общем, говорили. Слишком сложном для движимого магией куска руды.
Да что с ними со всеми здесь не так?!
…Все стало «так», когда големы вновь переключились на Дикена и меня. Переключение это было неожиданно резким: вот они, оба, стоят и смотрят, как испаряются капли влаги на кореженом металле, а вот уже идут вперед, и мощные ступни сминают нехлипкую на первый взгляд панель управления. А вот – мы с Дикеном: кобольд выглядит подозрительно озадаченным и держится спереди, я пытаюсь спиной нащупать дверь, что выглядит крайне нелепо, потому как свет вокруг тусклый и слабый, а дверь оборудована ручкой только со стороны коридора. Самое время паниковать и громко звать на помощь.
– Босс, – протянул ящер, вплотную прижимаясь к моим коленям; ноги обдало волной чуть пахнущего тепла. – Дикену срочно нужна рифма к слову «урна».
Големы подступали все ближе, благо, шагая не слишком быстро. Пошарив рукой по стене и убедившись – ровно, гладко, никакого намека на щель, я спросила, не особо надеясь на внятный ответ:
– Зачем тебе?
– Дикен думает над эпи-та-фи-ей, – не оборачиваясь, просто ответил кобольд.
Думать над эпитафией, кстати, самое время тоже.
*А у него есть чувство юмора. Или я чего-то не понимаю?* – тут же захлебнулся мрачным смешком Энсенрик. Ножны его оттягивали пояс, потому как расковыривать лезвием стену было занятием безнадежным. Безнадежным…
Да не было оно безнадежным! Когда дело швах, а рядом, по ту сторону всего остается кто-то на твоей стороне, что угодно – не безнадежно. Стучи, скребись... дай знать, что вот он ты, попал в беду и очень-очень надеешься на помощь извне. Помощь может прибыть, а может и не прибыть; единственное, что остается во втором случае, – вжаться лопатками в стену, зажмуриться, если нервы сдают, и… почувствовать, как воздух очищается, стена проваливается назад, а чужие руки хватают тебя за плечи и рывком вытаскивают в коридор.
Дикен выпихнул свой рюкзак и сам выскочил следом с лютней наперевес. Натирра тут же вернула на место ровную, потемневшую от времени пластину-заслон, оставив големов в полутьме комнаты управления.
– Помогите мне! – выкрикнула она и первой прижалась к импровизированной двери.
И я присоединилась к ней, изо всех сил упираясь ногами в холодный пол Лабораторий. Нет, конечно, решение удерживать дверь перед едва обозначенными физиономиями металлических монстров было не слишком умным… Самоубийственным, если точнее: я бы не удивилась, выбей они пластину с пары ударов. Но что-то в голосе, в интонациях дроу заставляло делать именно так, а не иначе.
А ведь еще големы в коридорах, которых тоже нужно держать в голове.
Замерев в ожидании чудовищного по своей силе удара, я мысленно прощалась со спиной, одновременно пытаясь смотреть во все стороны сразу; Натирра рядом со мной вся превратилась в слух. Как и нас с Дикеном, лаборатории Создателя наградили ее порцией синяков, ссадин и всего остального, однако уставшей или растерянной дроу не выглядела. Ее спокойное, ровное дыхание говорило о ровно противоположном, о холодном, трезвом расчете. Натирра была глубоко в чем-то уверена. Натирра чего-то ждала.
Дождалась – с первым ударом о двери. Он был не столь жутким, как мне думалось, и чувствовался так, будто голем сходу ткнулся в стену, не успевая остановиться; удар прошел по телу болезненной волной, отдаваясь в руках и ногах. Потом – второй, сопровождаемый металлическим треском. После – затишье. Топот големов, возвращающихся на свои места.
Все.
Мы постояли так еще немного, и к моменту, когда зашевелился Дикен, пропустивший последнюю часть сражения и теперь моргающий медленно, совсем по-совиному, мне стало понятно еще кое-что: големов в коридоре нет. Ну, в основном. Кое-где глаз цеплялся за детали, отсеченные самым экзотическим образом, но в целом коридор выглядел пустым.
Поймав мой ошарашенный взгляд, Натирра улыбнулась. От этой улыбки почему-то хотелось бежать.
– Создатель был гением, но его творения глупы, – объяснила она. – Они теряют вас, стоит вам скрыться из виду. Просто забывают.
Глупы? Значит, в действиях механизмов дроу не увидела ничего, что бы ее насторожило… пока не увидела. О своих же подозрениях я сообщать не стала – слишком легко их можно было списать на обман воображения. В голове крутилось другое.
– Здесь раньше были големы. Повсюду, – медленно произнесла я. Настолько медленно, что голос сам по себе лишился вопросительных нот.
Улыбка Натирры стала шире, но не искреннее; если на то пошло, глаз она не задевала вообще.
– Эти коридоры… – Волосы дроу липли к дверям, она оправила их и приняла позу поудобнее, давая отдых телу. Помолчала, подбирая слова. Огляделась и продолжила: – В этих коридорах множество комнат. Но теперь двери, ведущие в них, закрыты, и я не думаю, что нам стоит трогать хоть одну из них.
Провидица определенно знала, кого отправлять против Вальшаресс и всех-всех-всех. А големы переехали куда-то в темноту. Отлично. Надолго ли?
При мысли о застывших механизмах, безмолвных, неподвижных, но готовых двинуться в любой момент, меня передернуло; чтоб скрыть волнение, я с некоторым трудом выпрямилась, ощущая, как липнет к коже одежда, и решила пройтись вдоль ряда комнат. Дроу истолковала мое поведение по-своему:
– Как вы?
Меня гоняли по комнате управления, пытались поймать и раздавить, а под конец обдали раскаленной металлической пылью. Но, думаю, это никому не интересно.
– Терпимо. Спасибо, что вытащили. Мне уже начало казаться, будто та дверь никогда не откроется, – честно призналась я. К этому времени я уже нависала над Дикеном, который торопливо ощупывал гриф и струны лютни; обеспокоенный, он почти не обратил внимания на то, что его пинают в бок носком сапога. – Дикен, живой?
– Голем едва не раздавил лютню Дикена, Босс. Дикену теперь нужны новые струны, – громко, с негодованием пожаловался ящер. – И новые штаны, – добавил он тише, так, чтобы услышала только я.
Натирра недоверчиво вздохнула. Все-таки слух у дроу потрясающе острый.
– Судьба последователей Провидицы в ваших руках, Тарина. Если погибнете вы, наша надежда погибнет вместе с вами, – выразительно сказала она, и мне почему-то стало неловко. – Пообещайте, что будете осторожны.
Сегодня – не мой день: всем, всем надо что-то обещать.
– Настолько, насколько получится.
Валена мы нашли недалеко от спуска на нижний этаж.
Услышав шаги, он поднял голову и пристально всмотрелся в наши с Натиррой силуэты, отыскал взглядом Дикена, сделал какие-то выводы и вернулся к созерцанию трещин на плитах. Тифлинг сидел на полу, пот до сих пор катился с него градом; коридор вокруг выглядел так, будто в нем что-то взорвалось. Вмятины на стенах и потолке, куски металла и камня, запах железа, примешивающийся к общей затхлости Лабораторий, – происходящее здесь немногим ранее поддавалось описанию лишь в общих словах и фразах, и ключевой была «ужасный разгром».
Вопросов Вален не задавал и к тому, что придется спуститься ниже, отнесся спокойно. Вставать не торопился. Мне даже захотелось подать ему руку, но я тут же одернула себя – нет, не поймет…
Ведущий куда-то вниз тоннель был высоким настолько, чтоб не цеплять потолок. Заполняющая его чернота казалась голодной и обитаемой одновременно.

***

Голем из бронзы – вроде бы бронзы – лыбился в стену, нависая над столом с инструментами и частями для големов. Этот был сделан искуснее механизмов с первого этажа; формой и ростом он напоминал полуорка… не особо взрослого, я думаю. Плюс, бьющие из него эмоции никак не желали мириться с отсутствием мышц лица, а потому и гримаса выглядела так себе.
– Ты там что, всерьез собрался меня игнорировать?
Гладкая, блестящая, дурацкая и одновременно зловещая пародия на ребенка – голем вился рядом уже долгое время, не обращая на меня внимания с рвением тем же, с которым я не обращала внимания на него.
*Ну хорошо. О чем ты хочешь поговорить?*
Вот, на новый круг пошел.
Здесь, в лагере разумных-мать-их-големов под предводительством Феррона, этого чудика любили. И любили настолько, что доверили встретить четверых не-врагов, дабы провести их – нас – к непосредственно Феррону! В общем-то, правильное решение: отказать голему было все равно, что пнуть щенка. Маленького, наивного и немного сконфуженного посыпавшимися вопросами.
– Здесь повсюду разумные големы... или их тела. И я точно видела несколько книг Алсигарда.
С другой стороны, после встречи с Агхаазом – тем самым, что управлял оставшейся частью Лабораторий, – маленьким и сконфуженным могло показаться что угодно. Демоноподобный голем из плоти, с крыльями, клыками и вообще всем, что только может устрашать, Агхааз узнал о нашем появлении первым и первым же с нами связался. По шкале отвратности от нуля до десяти это творение Создателя тянуло на одиннадцать.
*Создателя? Старик все-таки жил здесь. Хотя, конечно, странно, что за столько лет книги не развалились...*
А еще называло себя жрецом и преемником пропавшего дуэргара, что-то скрывало и настойчиво требовало голову взбунтовавшегося Феррона в обмен на обещание выступить против Вальшаресс.
– Ты знаешь, к чему я.
Наблюдать подобное в Лит-Муатаре было бы минимум неприятно; обезглавливать кого-нибудь не хотелось тем более, а потому и путь к другому краю Лабораторий пролег через переговоры. Успешные: начищенный до едкого блеска Феррон был куда более сообразительным, чем многие встреченные мной живые существа. Даже отдохнуть предложил – а заодно и лишний раз осмотреться в подземных руинах.
*Понятия не имею*.
Однако идея про голову все равно оставалась в силе.
Пока.
Пытаясь пропихнуть в сознание Энсенрика кое-какую идею, я долгое время не меняла позы; в итоге круживший вокруг голем, подволакивая ноги, нехотя поплелся в сторону выхода и застрял возле дверей. Отлично. С другой стороны, его отсутствие никак не влияло на необходимость выбора… не слишком сложного, ладно, но обещающего определенного рода проблемы.
За пять столетий относительной свободы големы Лабораторий разбились на два лагеря и развязали самую настоящую войну. Из-за Создателя, естественно: одни поклонялись ему, как богу, и были готовы ждать еще лет пятьсот, другие смотрели на вещи более трезво. Агхаазу нравились Лаборатории, не нравился внешний мир и еще больше не нравились настроения восставших; Феррон просто хотел уйти. Хотел – но по некоторым причинам не мог, и загвоздка крылась именно в них. В причинах.
Создатель дал големам разум, но разум их подпитывался неким артефактом и угасал по мере удаления от него. Контролировал эту штуку Агхааз. Расставаться с ней демоноподобный голем не желал, а отнимать ее было опасно, куда опаснее, чем пытаться лишить головы Феррона…
Но бесчестно.
Но опасно.
Дожидаясь возвращения спутников, я долго и безуспешно пыталась разрешить для себя эту дилемму; итогом стала лишь боль в висках. Не добавляло радости и осознание того, что владения нечеловечески доверчивого Феррона осматривались в первую очередь на предмет путей отхода. Видимо, первое подземное приключение того самого Босса где-то пошло не так.
*О, да в тебе взыграла совесть! Но я болею за благоразумие, учти,* – примирительно загудел меч Энсенрика.
Ну, или это у меня гудели руки и все остальное – пробиваясь сквозь коридоры второго этажа, пытаясь уложить в систему ценностей големов, которые не только болтали, но и дрались друг с другом, мне пришлось несколько раз прикрыться мечом, уворачиваясь от обитателей Лабораторий. По крайней мере, теперь Энсенрик перестал притворяться мебелью… даже не помню, когда он в последний раз игнорировал меня так самозабвенно.
Но к мысли той я еще обязательно вернусь.
– Не забегай вперед.
*Поздно, я уже начал делать ставки.*
Энсенрик хотел сказать что-то еще; наверняка хотел, но сбился, и какое-то время казалось, будто он к чему-то внимательно прислушивается. После последовало лаконичное:
*Идут.*

Натирра и Вален вернулись вместе, и голем, никак не могущий отправиться по каким-то своим делам, тут же спешно покинул комнату. Он прошел между дроу и тифлингом, поприветствовав обоих смущенной… ладно, ладно, но у меня язык не повернется назвать это улыбкой; двое, не сговариваясь, до безобразия синхронно оглянулись ему вслед. Посмотрели друг на друга. Чуть погодя, с одним и тем же немым вопросом, – на меня. Повисшая в комнате пауза была красноречивее самых выразительных слов, и – ха, кажется, мы впервые достигли понимания!
Натирра, подтянувшись на руках, села на перевернутый ящик, положив подбородок на сцепленные ладони.
– Итак, мы в самом центре войны за веру, – подытожила она то, что висело в воздухе с первой минуты вторжения на нижний этаж.
Взгляд дроу был направлен внутрь себя; глядя в точку чуть выше пола, Натирра казалась несколько подкошенной разницей в интеллекте големов двух этажей. Хотя она, разница эта, в равной степени отразилась на всех присутствующих: направляясь к Агхаазу, я впервые за долгое время ощутила, как экстренно отключается способность удивляться и сопереживать; тифлинг, который методично перерабатывал в кашу плоть и металл, в момент передышки проявлял к получившемуся сдержанный интерес, а Дикен… Стоп, Дикен-то где?
С сомнением покосившись на дроу, Вален встал рядом со мной – обзор на двери с этой точки открывался преотличный… открывался мгновением ранее, жаль; выглянув из-за тифлинга и не обнаружив присутствие Дикена, я заволновалась, но тут же выбросила беспокойство из головы. В конце концов, големы Феррона думали примерно одинаково и не стали бы беспричинно нападать здесь, на своей стороне Лабораторий. Зная кобольда, можно было предположить, что крылатый залип на какую-нибудь редкую вещичку или попросту заблудился.
– Я знала, насколько серьезно относятся к своей вере люди, но никогда не думала, что попаду в подобное место, – продолжила Натирра. Очевидно, одушевленные куски металла и плоти прочно заняли ее воображение. – Что бы мы ни решили дальше, нам нужно быть особенно осторожными. Эти големы только учатся мыслить, и я бы не взялась предсказывать их поведение.
Мыслить? Кто-кто, а Агхааз умел не только мыслить, но и утаивать! Лгать. Точно: уж слишком много надменности было в оскале этой монструозной махины. В жизнь не поверю, что голем предан Создателю столь сильно, сколь сильно выказывает. Тень совершенства он, мда.
Мысленно представив облик наследника Лабораторий, я потерла похолодевшие вдруг ладони; мозоли под перчатками заныли болезненно и привычно. Мои симпатии были целиком и полностью на стороне восставших – и не только мои.
– Феррон во многом наивен, но слово свое сдержит. Он будет хорошим союзником в грядущей войне, – веско произнес Вален. – Агхааз обещал то же, но я бы не стал поворачиваться к нему спиной. Его големы напали даже не выяснив, кто мы и чего хотим!
Его суровое, лишенное всех нормальных эмоций лицо на миг стало кислым. Виной тому была оскорбленная гордость: не так давно тифлингу пришлось бодрым зигзагом уходить от изрядного количества големов плоти. Нет, конечно, передвигаться подобным образом раньше или позже пришлось каждому из присутствующих, но обмундировка и цеп придали действу незабываемый колорит.
– Големы Феррона бросались с не меньшим упорством, Вален, – возразила Натирра.
– За что Феррон потом долго извинялся, – оправдала восставших я. – Его големы нападали из страха, а не пытаясь уберечь от воров наследие Создателя. Сам же Создатель, скорее всего…
… – мертв, но Агхааз этого не признает, ведь вместе с Создателем погибнут его права на власть. Он правил…
– …пять столетий и стал тираном. Я могу понять тех, кто восстал против него, хотя они ждали…
– …слишком долго и почти не продвинулись в своей войне. Но…
– …големы Феррона пытались и будут пытаться покинуть Лаборатории. Агхаазу…
– …подземелья привычны, и потому полагаться на его слово нельзя. Еще одно: Феррону не нужна…
– …смерть Агхааза или чья-то еще. Если получится обойтись без лишних потерь…
Звучавшее в словах единодушие смущало с одной стороны и придавало уверенности с другой; мы говорили по-разному, но об одном и том же, убеждая себя и остальных в правильности заранее провального плана. Абсурдно до чертиков, но так уж получилось, что в одном месте в одно и то же время собрались лю… собрались те, чья совесть брала верх над здравым смыслом в самый неподходящий для этого момент.
Но основной вопрос все равно висел в воздухе. Его обходили стороной, не решаясь, не желая озвучивать, пока Натирра, снизу-вверх наблюдавшая за разговором и время от времени вставлявшая свои реплики, не остановила взгляд на мне:
– Нам следует принять сторону Феррона?
Отличный, кстати, момент одной-единственной фразой обречь себя и спутников на безнадежное разбери-себя-сам сражение.
Испытав приступ острой неприязни сначала к Халастеру, а затем и к Провидице, по воле которых мне приходилось думать над такими вопросами, отвечать я не стала. Пока. Хотя дроу, к счастью, и так не ждала окончательного решения – она отвернулась и, наверное, вновь принялась прикидывать перспективы сделки с предводителем восставших големов. Восставших разумных големов. Даже в голове это звучало диковато.
– Агхааз огромен. Вряд ли этот голем нуждается в какой-либо поддержке, но охраняется хорошо. При такой охране комната Источника должна находиться где-то рядом, я думаю…
Моя попытка оправдать себя как лидера, впрочем, тоже звучала так себе, однако была тут же подхвачена Натиррой.
– Комната прилегает к покоям Агхааза самое большее через коридор. Затвор механический, никакой магии я не почувствовала, – оживилась она. – Если големы действительно умны, пройти дальше без подходящего ключа будет проблематично.
Вален придерживался иного мнения.
– Ключ не понадобится. Все эти големы – живой заслон перед палатой Источника, – объяснил тифлинг. – Сон им не нужен, и усталости они не испытывают. Даже не знаю, можно ли вообще тогда называть их живыми.
Можно, наверняка можно, – именно так после краткого общения с обитателями Лабораторий решила для себя я. Что на этот счет думал Вален так и осталось загадкой.
Усмехнувшись своим мыслям, он провел руками по лицу, будто стирая грязь, или усталость, или вопросы, которые возникли слишком не к месту; так и застыл. Затем сделал быстрое, неуловимое движение в сторону, порываясь не то оттолкнуть меня, не то отодвинуть куда-нибудь Натирру – непременно вместе с ящиком, на котором пристроилась дроу. Вновь застыл; присмотрелся, прислушался, и глубокая сосредоточенность на его лице вдруг сменилась выражением легкого, тщательно контролируемого бешенства.
– Босс, ты должна это увидеть!
О, нашлась потеря-то.
В сжатый воздух помещения с повисшими в нем вопросами Дикен ворвался вихрем, с разбегу; собрался было что-то выспросить у Натирры, но разглядел за Валеном меня и крутанулся на месте, приготовившись тараторить. Восторженный блеск в глазах-бусинах свидетельствовал, что кобольд провел отведенное время куда веселее, чем я. А теперь главное – заговорить прежде, чем он откроет рот.
– Где тебя носило? – наклонившись к Дикену, я уперлась руками в колени. Забег по комнате управления големами тут же аукнулся нехорошим натяжением в мышцах, а зубастая пасть кобольда едва не уткнулась мне в подбородок.
– Дикен исследовал этаж, Босс. Собирал безделушки, болтал о том, о сем. Потом ушел далеко от лагеря, чтобы посмотреть, как дерутся големы, – куча мятой бумаги во всех карманах свидетельствовала, что кобольд не только смотрел, но и зарисовывал, да в деталях, – и нашел крысу. Там, под дверями, которые закрыты. Особенную крысу!
Говорящие големы, бессмертные дуэргары – отлично, для полного счастья не хватает только «особенных» крыс!
– И что с ней не так?
– Ну, в основном она просто сидит и подозрительно выглядит. Жи-и-ирная! Даже не испугалась и не ушла, хотя Дикен долго рассказывал ей про крысиное рагу, которое ел в пещере старого Мастера. Босс, у Дикена до сих пор сохранился рецепт! Мамин! Если хочешь…
Эмоции Дикена били через край, он одновременно говорил, вертелся и подпрыгивал на месте, предвкушая кулинарные подвиги. Натирра, перед глазами которой маячил ящер, со спины наблюдала за ними чуть озадачено: казалось, еще чуть-чуть, и снимет перчатку, вытянет руку, коснется теплых, откровенно великоватых крыльев. Понимаю, меня и саму в начале дергало; но, чую, разговор пора сворачивать, а то кое у кого уже начинают скрипеть зубы.
– Дикен, у нас нет времени на рагу. Молодец, что осмотрелся, но давай как-нибудь в другой раз, – предложила я, поднимаясь.
Кобольд обиженно сник.
– Веди, Босс, – скорбно согласился он. – Но ты все равно должна увидеть крысу! Или ту дверь. За ней есть что-то важное, вот как думает Дикен.
– Ладно. Покажешь мне ее, когда закончим здесь со всем.
Так. Про крыс обговорили, ожидание затянулось, самое время вспомнить о не менее важном, подвешенном всём.
Пока я молчала, соображая, как бы поприличнее сообщить окончательное решение, дроу – само дружелюбие – все-таки дотянулась до крыльев Дикена, и тот, удивленный, оглянулся к ней через плечо.
– Дикен, что думаешь о Ферроне?
– О, он выглядит как Даэлан! – воскликнул кобольд. Правда, далее его голос становился все более и более задумчивым. – Ну, как Даэлан, если его окунуть в чан с расплавленным железом. Только вряд ли он смог бы после этого далеко уйти…
Воображение Дикена как всегда поражало своими масштабами; в поисках расшифровки Натирра вопросительно взглянула на меня, и даже Вален повернул голову.
– Полуорк с поверхности, – перевела я, восстановив в памяти краткое знакомство с Даэланом. – Спустился в Подгорье незадолго до нас с Дикеном. Он сильный и честный приключенец, насколько я могу судить.
Был. Есть. По крайней мере, в той комнате с зеркалами он точно был еще жив. Интересно, как идут дела наверху?..
Вот что занимало мои мысли перед тем, как сказанное Дикеном, то, как именно его слова относились к делам текущим, раскрылось с неожиданной стороны. Понимание пришло с воображаемым щелчком; сразу после него со стоном ругнулся Энсенрик, и я на мгновение захлебнулась от жалости к себе.
Благоразумие продуло. Опять.
– Значит, идем к Агхаазу.


читать дальше*А ты умеешь выбрать момент для разговора,* – констатировал Энсенрик. Раздраженный, меч лип к перчатке и ножнам; удерживать ладонь на рукояти было не так-то просто, но я не сдавалась. Потому что момент действительно был подходящий – в том смысле, что времени на поболтать больше могло и не быть.
– Ну, я хочу выговориться, пока мы здесь и никуда не ушли.
Прищуренные глаза, губы полоской – пожалуй, именно с таким выражением лица нужно настраиваться на самоубийственное почти сражение. Однако шагая вслед за Дикеном, прогоняя в голове детали наспех составленного плана действий, я лишь вяло переругивалась с мечом. Та еще тактика, когда впереди ждет, надеется, верит в наилучший исход демоноподобный Агхааз. Абсолютно не подозревающий, кстати, что кто-то на другой стороне подземелий как раз собирается лишить его головы.
– Энсенрик, я просто надеюсь, что ты больше не будешь мне мешать.
Молчание по ту сторону ножен было долгим и нервным. Часть лабораторий, что принадлежала Феррону, как раз подходила к концу, и двигаться приходилось мелкими перебежками, а на приграничных территориях стало хуже в разы. Вален молча указал на группу големов, что раздирали друг друга с потрясающей увлеченностью, и мы, все четверо, пошли осторожнее. Только тогда Энсенрик нехотя процедил:
*Хорошо. Говори.*
– Я хочу вытащить тебя из этого меча.
*Ха! – реакция его несла с собой ощущение зубной боли внутри висков. – Поверь, я уже понял.*
– Верю. В противном случае ты не смог бы с такой самозабвенностью тупить.
Уязвленный, Энсенрик смолк. Удивившись своему спокойствию, я перехватила рукоять поудобнее, прикидывая, как бы поприличнее подать мысль, которая не покидала меня с момента спуска в Лаборатории.
Значит, големы. Феррона, что неуклюже, неумело, но так сильно рвались наружу. Агхааза, чьи территории угнетали своей нетронутой шаблонность. Идея перетащить сознание Энсенрика в сосуд побольше была неосуществимой ровно до тех пор, пока поверх верстаков не стали попадаться относительно целые части творений Создателя. И хоть конечный результат я представляла слабо, думать о действительно живом големе было проще, чем… впрочем, что угодно было проще, чем разбирать текущее положение дел.
Я замедлила шаг, прислушиваясь. Вокруг привычно скрипело и бухало – ни намека на то, что где-то там, в коридорах, одними им известными тропами продвигаются к покоям Агхааза самые надежные приверженцы Феррона. Успеют ли?
Успеют. Должны успеть.
Энсенрик откашлялся, напоминая о себе. Ох.
– Как по мне, это единственная возможность, Энсенрик. Для переноса нужно тело без души, причем желательно целое, так что мертвяки отпадают. Местные големы… ты сам их видел. – Голем-ребенок встал перед моими глазами так ярко, что пришлось зажмуриться и пару раз моргнуть. – Но частей тоже достаточно. Правда, не обещаю, что обе ноги не будут левыми, да и пальцев в итоге можешь не досчитаться.
Меч слушал молча и внимательно.
*А дальше?* – ровным голосом поинтересовался он.
– А дальше нам понадобится верстак, металлическая основа и немного фантазии. Мне нравится металл.
…И, кажется, тихонько нагревался.
*Тебя не хватит на полноценную привязку. Сил не хватит. Кое-кто собрался воевать со здоровенным големом при помощи магической ерунды по карманам, эй!*
– Ну спасибо, – содрогнулась я. Собственная беспомощность уже не пугала, да и шанс не дождаться утра эмоций не вызывал. Но – лишь бы не подставить остальных. Лишь бы не подвести. – Мы всегда можем вернуться в Лаборатории. Или же я попрошу поддержки у Дикена. Уверена, он не откажет.
Будто почувствовав, что речь о нем, кобольд обернулся, одарив меня клыкастой улыбкой. Зрелище вышло на редкость неуспокаивающим. Я ответила тем же – правда, улыбка получилась натянутой – и он вернулся к своему занятию: не поднимая головы, на ходу, начал перебирать струны, напевая что-то немелодичное. Знакомое. Не знаю, сколь разрушительно музыка Дикена могла подействовать на свиту Агхааза, но шагающей рядом с кобольдом Натирре точно было не по себе.
Как и Энсенрику. Только его, как вскоре выяснилось, угнетало другое.
*Привязка займет кучу времени,* – отбивался Серый упрямо, хотя аргументы закончились достаточно быстро.
– Я сомневаюсь, что Вальшаресс вторгнется в Лит-Муатар уже завтра.
*Тогда как ты представишь того, железного меня, всем им?*
Хороший, на самом деле, вопрос. «Знакомьтесь, это – мой бывший меч, и дальше мы приключаемся вместе?»
Сняв перчатку, я торопливо отерла взмокшую ладонь о штаны. Все, балаган меня утомил. К тому же, коридоры становились все более знакомыми – и да, вот он, голем, что должен провести к Агхаазу, никуда не ушел, не делся.
– Почему ты не хочешь помочь себе? – прямо спросила я. – По возможности честно.
И меня оглушило ответным потоком эмоций покойного приключенца. Боль, и страх, и яд – но все это не было воплем, хорошо, что не было, иначе мне бы точно пришлось обниматься с колоннами еще пару часов...
*Честно? Хорошо, слушай, я скажу тебе честно! – зло, горько, громко произнес Энсенрик. – За полстолетия в Подгорье я забыл кучу вещей. Да почти все, за исключением того, как не дать тебе, безоружной, упокоиться за первым же поворотом – но и это свойства проклятого меча, не мои! – после этих слов он стал чуть спокойнее, хотя гнев его не сошел на нет. Помолчав, Энсенрик глухо добавил: – Короче, я думаю, что стал недостаточно целостен, чтобы покинуть свое обиталище. Вот в чем дело.*
В ушах зазвенело, к лицу прилила кровь, и пройти мимо голема-превратника с невозмутимым видом мне стоило очень, очень больших усилий. Нет. Не-не-не-не-не, нет, если это действительно то… Если поднять все, что я знаю о магическом оружии…
– Недостаточно целостен? – не думала, что голос внутри головы тоже способен дрожать.
*Именно. Из моей памяти стерлось столько подробностей, что я почти уверен – я… стираюсь с этого клинка. А в один прекрасный день я исчезну целиком или останусь в виде проблеска сознания, способного лишь передавать эмоции.*
Ну, в общем, ясно, куда ведет дорога из намерений на первый взгляд благих.
Смириться с полученным мне удалось далеко не с первой попытки, зато скорбная участь покойного приключенца нарисовалась по ту сторону век быстро, остро и во всех ракурсах сразу. Муки совести – жалости? – тоже не заставили себя ждать.
*Что теперь? – уже ровно, хоть и не без горечи, поинтересовался меч, и меня замутило от его тона. – У тебя и без свихнувшегося голема куча проблем, насколько я успел заметить.*
– Прости. Я… Прости. Мне действительно жаль.
Я здорово отстала, выслушивая откровения Энсенрика, и спутникам самых разных размеров и рас пришлось меня ждать. Аккурат под проемом, который вел в святая святых лабораторий Создателя, – он был расширен искусственно, а потому и держался по большей части на честном слове. Натирра, что напряженно вглядывалась в зал, Дикен, бормотавший себе под нос, Вален, увлеченный грядущим сражением столь явно, что меня против воли посетили мысли о природе его крови, – три пары глаз рассматривали меня с вежливым интересом. Но, благо, вопросов никто задавать не стал.
В палаты Агхааза я вошла первой, торопливо убрав руку с меча – и почувствовав при этом укол вины.
*Не переживай за меня, – снисходительно успокоил Энсенрик. Кажется, после всего-всего сказанного ему стало немного легче. – В некотором роде я мечтаю о дне, когда все закончится. Либо я буду окончательно и воистину мертв, либо… – он с омерзением вздрогнул, – отупею настолько, что мне уже будет все равно. Позаботишься о том, чтобы меч не сгнил? Как-никак, я успел к нему привязаться!*
Действительно, что может быть печальнее, чем таскать с собой резонирующую эмоциями железку, внутри которой рассыпается довольно близкий друг.
– Я обещаю тебе. – Сама того не желая, я вложила в эту фразу слишком много. – Могу я еще что-нибудь сделать?
*Ты и так много сделала. Ведь теперь, когда я покинул тот скелет, мне не так уж и плохо… А сейчас давай просто убьем этого впечатляющего гада, и я почувствую себя еще лучше, уверяю тебя.*
И впечатляющий гад, чья мания величия притащила в покои громадный каменный трон, растянул губы в ухмылке.

@темы: фанфикшен, Ночи Невервинтера