[s51]

...И вот чем я занимаюсь.

Как мужчина, личный телохранитель и воин, проживший довольно таки долгое время в обществе сильных и властных женщин, Вален точно знает, когда надо бежать. Если безвкусный воздух подземного города начинает звенеть, если на улицах, на одеждах становится слишком много цветов, если глаза прекрасных дам блестят по-кошачьи ярко - лучше, лучше уйти! Во избежание ненужных… кхм. Однако в крестовом походе против вреднейших рас Андердарка вместе взятых сделать это не так-то и просто.
Вален списывает все на родовую память – и искренне надеется, что происходящему скоро настанет конец. Вален анализирует – долгими, изматывающе душными дежурствами и пешими переходами. Вален наблюдает – из густых, непроглядных теней. При всех своих габаритах и обмундировке (один цеп чего стоит!) двигается тифлинг негромко, почти неслышно…
В общем, он… нет-нет, не прячется, ни в коем случае, а все описанное выше – лишь тактический маневр.
Ведь сегодня, после пробуждения сразу, Вален вежливо отправил восвояси Героиню с поверхности – благословленная Богами, оставившая за спиной пол Фаеруна, та давно уже набивалась хм… помочь почистить доспех. Осторожно разминулся с Натиррой – несмотря на катастрофическую просто близость поселения иллитидов, дроу решила подобрать для себя новые одежды, присущие скорее жрицам во время ритуалов, нежели полезные во время реальной схватки. Обогнул по широкой дуге Избранную. Вновь разминулся с Натиррой, знакомой до зубного скрежета и одновременно какой-то… ну совсем не такой. А в конце концов, наступив на горло собственной гордости, заключил перемирие с кобольдом – нелепейшего вида созданием, к слову - и ушел исследовать ближайшие коридоры. Опять, опять.
Кобольд увлеченно ковыряет что-то зеленое, желеобразное в углу зала; «что-то» ворчит, пузырится и пытается отхватить у крылатого лапу, однако тому все нипочем. Продолжается действо уже довольно давно, и тифлинг в отчаянии думает, что наблюдать за повернутой парочкой придется целое дежурство напролет.
Обхватив голову руками, Вален бухается на ближайший камень. Прислушиваясь к голосам, к немного нервному смеху спутниц, он может поклясться, что в голове его бушует что-то посильнее крови клятых танар’ри…
- На поверхности это называют весной, - на миг оторвавшись от своего занятия, изрекает кобольд.
Желеобразное «что-то» тянет к нему щупальца и выглядит подозрительно недовольным; на острой морде Дикена написано сочувствие, и Вален с неотвратимой уверенностью осознает - крылатое чучело его полностью понимает.