Автор: Mad Sleepwalker
Название: ...
Фэндом: NWN: Hordes of Underdark
Персонажи: Дикен, fem! Гг, Вален, Натирра - фоном
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Флафф,
Описание: Вечер в лагере глазами кобольда.
Дикену не нравится, когда вокруг галдят, гремят оружием и швыряются пульсарами, потому что в такие моменты Босс начинает ругаться. Босс – герой, Босс сильная, но когда неспокойно ей, неспокойно и верному компаньону. Дикен тревожится за своего Босса и думает, что лучше любить тишину. Да и пишется в ней легче.
читать дальшеСпокойно в лагере бывает только ночами. Ну, как ночами – если солнца нет, а вокруг темень и голые камни, время не определишь, сколько не полагайся на собственные часы где-то под ребрами. Однако Дикен и к этому приспособился: когда лапы подкашиваются, глаза слипаются, а леди-дроу с Боссом, будто сговорившись, падают ничком, отказываясь идти дальше, - вот тогда и ночь.
По вечерам же в лагере просто тихо. Эльфийка, собрав волосы в высокий хвост, что-то готовит на магическом огне или не мигая смотрит в пламя; от этого красно-оранжевые языки взметаются только выше, и от света у всех начинают слезиться глаза. Тифлинг Вален в такие моменты всегда злится и уходит патрулировать окрестные тоннели, время от времени забирая с собою Босса – тренировать, натаскивать. Если Босс, конечно, не спит без задних ног, не в состоянии привыкнуть к новому режиму, не возится с припасами или не болтает со своим мечом.
Только тсс! Говорящий меч – тайна. Как бы. Про оружие, называющее себя Энсенриком, в лагере давно все знают. Знают и помалкивают. Только тифлинг косится неодобрительно и на тренировках впихивает в руки Босса трофейный, эльфийский. А Энсенрик от этого ужасно злится. И выговаривает все первому, кто до него дотронется – или вообще подойдет близко. Вот потому-то вещи Босса стараются обходить стороной.
Дикена по вечерам почти не трогают – только если нужно подежурить, но редко – и у него появляется время на книгу. Лежа в укромном месте, кобольд накрывается стащенным когда-то у дроу одеялом, прикрывает глаза, стараясь не уснуть, проматывает события прошедшего дня и пишет-пишет-пишет, пишет, чем придется – и чернилами, которые вечно заканчиваются, и зеленоватой слизью, набранной еще и Подгорье, и чьей-то кровью… Кое-как унимая дрожь в усталых лапах, бард верит, что «Орды Андердарка» обязательно станут хорошей книгой. А даже если и не станут, главное, что Боссу нравится. Вот.
И остальным тоже. Не раз и не два дроу, Натирра – каких трудов стоило Дикену запомнить ее имя, кто бы знал! – просила его почитать, и Дикен, а то и Босс зачитывали вслух отрывки из будущей книги – о Подгорье и Уотердипе, о Халастере и о них самих. Дроу улыбалась, Вален трепал кобольда по голове, Босс смеялась в голос, попутно вычеркивая корявости – в такие моменты в лагере становилось по-домашнему уютно, и Дикен был счастлив находиться там, под землей, со всеми ними – и даже тем, рогатым…
Но сегодня в лагере все бегают, все суетятся и покоя даже в помине нет. Хотя нет, не все – только девушки. Дроу греет воду, помешивая в котелке пряно пахнущие травы, Босс копается в рюкзаках и свертках, разбрасывая повсюду какой-то мусор и постоянно роняя дрожащими руками снадобья, а тифлинг тихо-мирно сидит у дальних скал, огрызается и наверняка молится каким-то своим богам о том, чтобы от него, наконец, все отстали. Боги молчат, и молитвы не работают.
Может показаться, будто о маленьком Дикене забыли – но все не так, ему-то виднее. Боссу просто некогда, Босс расстроена и напугана, а кобольд под ногами будет только мешать. Дикен поддержит ее потом – и ее, и этого, рогатого, может даже споет что-нибудь… лучше не надо, тогда тифлинг точно уползет отлеживаться куда-нибудь в тоннели. Ищи-свищи его потом. Поэтому Дикен вздыхает, подтягивает к себе склянку с целебным настоем и принимается замазывать совсем свежие ранки и царапины.
«Бо-о-ольно», - сам себе жалуется кобольд, так тихо, чтобы не услышали в лагере. Чешуя отходит, обнажая что-то серое с красным, крыло, в котором застрял ядовитый клык, ноет и вырван коготь – барду тоже досталось в бою пару часов назад. С тех пор, как Дикен путешествует с Боссом, это происходит постоянно, и Дикен не обращает на такие мелочи внимания. Босс сильная, а значит, и Дикен тоже будет сильным.
Тифлингу же попало втрое больше. Когда из темноты появились дроу с паучьими торсами, он вышел вперед, подставился, дав Боссу, Дикену и На… Натирре время на подготовку – а в результате получил пару синяков и новые дыры-вмятины в броне. Не страшно, не опасно, о чем он и пытался заявить, когда все было кончено. Однако неудачно. Добираясь до лагеря на плечах прекрасных спутниц, мало что можно доказать. Героически сопротивляясь всем попыткам стянуть кольчугу – тоже. Впрочем, раздеть его все равно раздели, еще и в четыре руки. Даже кобольда помогать приперли – наблюдать и предупреждать, если «подопечный» вдруг решит сделать ноги. Так на бедного Дикена смотрели только раз, в пустыне, и тогда они с Боссом чуть не умерли, окаменев под взглядом древней Медузы.
Стоит кобольду отвлечься, как Босс с бинтами и прочей атрибутикой в руках уже сидит на коленях перед рогатым и что-то яростно ему выговаривает. Тот закатывает глаза, морщится, отчего-то теряя всю свою грозность; рыжие волосы торчат патлами, но черные, блестящие рога все равно заметны и кажется, будто взгляд девушки то и дело цепляется за них. Наконец Вален сдается… на свою беду. В иной ситуации Дикен бы посмеялся, точно-точно. Но единственное, что он может сделать сейчас - глубоко и искренне посочувствовать.
Потому что Босс – плохой лекарь, с какой стороны не глянь. Хоть далеко не новичок, хоть и училась, но привыкнуть не привыкла. Как доходит до дела, у нее вечно трясутся руки и все повязки слетают только так. А теперь Босс еще и краснеет - свет в пещере слабый, но глаза Дикена прекрасно видят в темноте - краснеет густо, не знает, куда деть локти, и ужасно боится подсесть чуть ближе, в результате чего перевязка превращается в сложный неинтересный трюк.
Тифлинг тоже хорош. Смотрит вроде как мимо, ругается себе под нос, но стоит Боссу отвернуться – глядит прямо на нее, и морщины между бровей сразу разглаживаются, а лицо становится спокойным-спокойным. Пару раз Вален даже собирается заговорить, будто пытаясь подбодрить девушку, но не знает, как, и сразу замолкает.
Дикен не удивляется. Ему с Боссом тоже спокойно – где бы они ни оказались. И мечу тому, Энсенрику. И девушке-дроу. Босс вообще хорошая, даже когда злится.
А особенно хорошо становится тогда, когда Босс прекращает экзекуцию и, умывшись, чтобы согнать с краску, садится рядом с рогатым в темноте - рассказывать истории. Еще один привет из прошлого.
Босс говорит негромко, небыстро, чуть растягивая слова. Она нигде этому не училась, Дикен-то знает. Его Босс даже играть толком не умеет – кобольд пытался научить, честно пытался, но так ничего и не вышло. Музыка ей не давалась, только лютню зря пытали. Однако истории – о той, другой жизни, с поверхности – Босс рассказывает на отлично. Потому что скучает, и скучает гораздо сильнее, чем сам Дикен. Но вида не подает. Улыбается даже. Хоть и не так часто, как раньше.
Закончив с царапинами, Дикен откладывает в сторону пустую склянку и прислушивается: этим вечером Босс говорит о своей последней зиме – и первой с момента их совместного приключения в летающем городе. Красиво и… холодно. Кобольд никогда не любил снег, уж слишком много его выпадало в предгорьях Хиллтопа. Но от Босса даже само слово звучит волшебно, и все слушают ее с огромным вниманием. Сначала. А потом дружно начинают клевать носом, и Дикен тоже, как бы стыдно от этого ни было.
Отыскав глазами кобольда, Босс одобрительно кивает ему, щурясь, – спи. Сама же устраивается дежурить, раскатывает на ладони крошечный шарик огня и вздрагивает, случайно касаясь рукава тифлинга; потом торопливо встает и вытягивает из сумки одеяло, чтобы накрыть мужчину. Тот даже не просыпается.
Заметив это, дроу улыбается незаметно и немножко печально и быстро отворачивается к огню. Энсенрик что-то зло ворчит. Сквозь подступающий сон Дикену его едва слышно…
«Любовь зла», - почему-то вспоминается кобольду. Заворачиваясь потеплее, он кладет под голову свежеисписанные, но уже просохшие листы. – «А рога все равно козлиные».