Автор: Mad Sleepwalker
Фэндом: Fable 3
Персонажи: Королева, Бен Финн, Уолтер (?), мелком Логан, Джаспер, Тени.
Рейтинг: PG-13, вроде бы. Не разбираюсь я в них.
Жанры: Ангст, Фентези, Даркфик, Гет.
Статус: Пишется.
Описание: Хозяин Теней пал. Альбион спасен. Но однажды за все приходиться платить…и не только выжившим.
От автора: Не знаю, как скоро будет вторая часть, да и будет ли вообще. Во всяком случае, пусть это будет красивой
Темно. Тихо. Каменные выступы, как чьи-то зубы, до крови расцарапывают кожу, оставляя на одежде длинные полосы. Шорох шагов, кажется, можно услышать за целую милю… или нет, ведь время от времени по коридору проносится ветер, весело шурша трупиками каких-то насекомых. Его порывы будто осознанно пытаются потушить и так еле тлеющий факел, который живет лишь за счет пляшущих на ладонях королевы искр.
А в сознании загнанным зверем бьется лишь одна мысль.
Опять здесь.
– Тебе не убежать, дети всегда за твоей спиной… Они так голодны… Не заставляй их ждать...
Ей не хочется верить. Кричать, кусать губы, руки – нужно делать все, чтобы проснуться. Все, все! Все… в итоге безуспешно. Реальность ухмыляется рисованной маской одной из статуй – уродливого подобия на человека. Память услужливо подсказывает, что к ним подходить нельзя, иначе боя не избежать…
Аврора.
Та самая пещера.
читать дальше– Жизнь давно покинула тебя. Иди к нам, во тьму…
И кто сказал, что Герою не может быть страшно? Еще как может. Особенно если его ни с того ни с сего запихнуть в самый жуткий кошмар.
Сердце колотится о ребра в такт шагам. Девушка идет медленно, выверяя каждое движение, на ходу проверяя карманы, и приходит к неутешительному выводу – пусто. Ни зелий, ни амулетов «на удачу», ни патронов к винтовке. Спину не оттягивает любимый меч, а голые ладони немеют от холода. Замечательно. Нет, правда. Занесло же…
– Уолтер! Бен! Кейлин! – голос теряется где-то под сводами пещеры. Эхо кривляется, изменяя тембр до неузнаваемости, чем отбивает желание звать на помощь. – Кто-нибудь!
Когда за спиной что-то начинает мерзко хлюпать, по коже девушки неровным строем вышагивают мурашки. Обернуться? Нет. Бежать. Куда? Смысл? Он все равно быстрее – шумно дышит, шепчет, скалится с полированных песком стен, наблюдает глазами статуй-стражей.
– Не сопротивляйся, Тьма уже внутри тебя. Ты ведь этого хотела? Сила… помнишь? Ты молила о силе. Тень дарует ее тебе…
Он – отчаяние. Он – разложение. Он – воплощение первородной тьмы.
Нельзя. Нельзя слушать.
– Тебя нет. Мы победили. ПОБЕДИЛИ. Убирайся!– губы шепчут, как заклинание, одну и ту же бесполезную фразу; наверно, со стороны это выглядит слишком смешно, раз Он заходится в хохоте.
Уйти далеко не получается – наткнувшись на что-то мягкое, королева спотыкается и падает, до крови сдирая колени. Под руки тотчас попадает чья-то мокрая шерсть… хорошо, что факел не потух при падении.
Крик застревает в горле. Барон. Колли, единственное верное ей животное, обожающее хозяйку просто так, а не на определенных условиях. У пса перебит позвоночник – об этом говорят и кровь, и поза, и слезы в затухающих собачьих глазах. Стоит протянуть руку – слезы… темнеют, пузырятся, и вскоре глазницы собаки превращаются в черные кровоточащие дыры. Кто-то толкает королеву в спину, лицом к полу. К тому, что раньше было Бароном. Руки утопают в черной жиже, забивающейся в рот, как песок, парализующей, убивающей саму волю к жизни…
– Его душа принадлежит нам. Твоя душа принадлежит нам. Что будет с телом без души?– Он тихо смеется, и смех его – как шелест крыльев тех летучих тварей в коридорах.
Совсем рядом раздается надсадный кашель, а на плечо королевы ложиться чья-то тяжелая ладонь. Шеи касаются ледяные пальцы… слишком, слишком знакомое ощущение.
– Помоги… мне…
…Пес выл отчаянно, жутко, грозно рычал, обнажая желтые клыки, но долго не продержался – с жалобным визгом отскочил в сторону от окна и залез на кровать, сходу попытавшись забраться под одеяло. На деле же получилось наступить лапой на хозяйские ребра. Не нарочно, конечно. Но все равно болезненно.
Королева Эвелин рывком села на кровати, задыхаясь, обливаясь холодным потом. Сердце колотилось бешено, отдавая тупой болью в виски, в горле пересохло, а перед глазами все еще стояла жуткая картина последних минут сновидения.
Вдох. Выдох.
Все закончилось.
– Барон!
Из горла вырвался невнятный хрип, но и этого хватило, чтобы колли отозвался. Пес, ворча, подполз ближе к хозяйке и уткнулся мягкой мордой в ладони, не сводя глаз с чего-то за спиной девушки. В блестящих карих глазах застыл страх; собаку била мелкая дрожь, которая передалась и самой королеве. И на то были причины – все ее существо кричало о чужом присутствии.
В комнате действительно кто-то был. Там, в углу у окна, в лучших традициях жутких сказок, которыми зачитывалась аристократия в последние годы.
Эвелин быстро огляделась по сторонам – перчатки, без которых сотворить что-то мало-мальски опасное, валя… кхм, лежали под дверью. Вместе с платьем и туфлями. Меч – в ножнах на манекене, на другом конце комнаты. Безнадежно. Не обнаружив под подушкой кинжала, видимо, убранного Джаспером, девушка с грустью подумала, что пора, наконец, ввести мораторий на уборку своей спальни...
Спину обдало холодом. Пес зарычал, прижав уши… но вскоре замолчал, вопросительно уставившись на хозяйку.
– Тихо, малыш, тихо. Все в порядке. Успокойся, – шерсть колли была теплой и мягкой. Ни следа крови.
Пересилить себя и обернуться. Найти глазами силуэт в темноте. Вытянуться по струнке, вцепиться в одеяло, но все же улыбнуться – криво, болезненно, натянуто.
– Привет, Уолтер.
Ответа не последовало. Девушка усмехнулась: они никогда не отвечают, ведь так?
Страх куда-то пропал, уступив место липкой жалости, да и онемение начало потихоньку стекать. Действительно, чего бояться? Это же Уолтер, тот самый вояка, когда-то учивший девятилетнюю принцессу расстреливать абстрактных чудовищ в шкафу и под кроватью. Понятие «угроза» с ним никак не вязалось.
Наставник ничуть не изменился за эти три недели, пока не… не приходил. Все тот же невидящий взгляд, кровоподтеки под глазами, военная выправка, потрепанная форма и темное пятно на груди – таким его запомнили в последний день войны.
В тот же день и похоронили.
Только было в этот раз что-то странное. Если не приглядываться – не различишь: Уолтер кривил губы, будто пытаясь что-то сказать. Получилось не сразу, неразборчиво и глухо, будто рот забит песком:
– Пора… девочка.
Первым не выдержал пес. Колли зарычал и замер, готовый в любую минуту броситься на бывшего друга, и только рука королевы на холке удержала его от столь героического поступка. А на саму Эвелин вдруг накатило странное безразличие. Захотелось, как в детстве, обнять собаку, залезть под одеяло и спать, спать, спать…
– Знаю. Только еще немного полежу… – взглянув на часы, пробормотала девушка. Начало первого, и время еще есть. А значит, можно откинуться на спину и попытаться добрать последние крохи сна. В ближайшее-то время выспаться ей точно не удастся.
Воздух теплел. Покой королевы Альбиона больше ничего не нарушало.
Эта ночь была тихой и душной. Летней. Город дремал, убаюканный птичьими трелями в местных парках. Опустели улицы, затихли дешевые пивнушки, закрылись многочисленные лавки и магазинчики, расцвет которых пришелся на послевоенные годы. Бодрствовали разве что сонные стражи, но их было не много: силами пришедшей к власти королевы преступность практически исчезла. Ну, а если честно – воровать стало попросту некому и не у кого, ибо половина страны благополучно вымерла. Естественно, что выжившие сплотились и начали жить как единый организм. Муравейник.
С момента, как Тьма спустилась на Альбион, прошло полтора года, и теперь практически ничего не напоминало об этом трагичном моменте в истории королевства. Заново отстроили разрушенные кварталы, вывезли песчаные насыпи, похоронили мертвых, пристроили в лазареты раненых – что еще нужно возрождающейся стране? Раны затягивались даже быстрее, чем планировалось, и государство возвращало себе былое величие – восстановилась экономика, куда-то пропали орды нечисти и хоббов, терроризирующие окрестности. Новую королеву, Героя на троне, боготворили… не обращая внимания на некоторые странности. Нездоровая бледность, глубокие тени под глазами? Усталость от дел государственных, не иначе. Отказ от публичных выступлений? Попытки достать несуществующее оружие на глазах у толпы обожателей? Трон накладывает свои отпечатки, не так ли?
Никто не хотел вспоминать: за все однажды приходиться платить. За все. Но у каждого – своя мера. Кто-то отдал жизнь: после войны кладбищенские аллеи разрослись настолько, что впору было начинать водить экскурсии. Кто-то потерял родной очаг – в первые месяцы казна едва-едва справлялась с армией бездомных.
А кто-то заплатил за победу рассудком.
Заснуть Эвелин так и не удалось. Почесав пса за ухом, девушка подтянула к себе одеяло, пытаясь отстраниться от мрачных мыслей. Не помогло. Разом заныли все старые шрамы на теле, заставляя вспоминать то, что прежде хотелось забыть, закопать поглубже, предварительно пересыпав нафталином…
Впервые они появились спустя несколько месяцев после войны. Люди с пустыми глазами – во дворце, на площадях, рынках, скверах, болотах, полях сражений, в конце концов. Не призраки, нет – бестелесным Сему и Максу до них было ой как далеко. Просто… люди. Потерявшиеся, бледные, со следами ран, они затравленно оглядывались по сторонам, будто не понимая, почему толпа преспокойно проходит мимо, и отчаянно ловили каждый взгляд. Так королева научилась прятать глаза на торжественных приемах. После ее стали преследовать, и, хотя тени не могли навредить, старая привычка взяла верх над придворным этикетом: Эвелин начала носить при себе оружие, что приобрело форму мании. Понимала ли она тогда, что все это люди погибли во время войны? За те несчастные несколько дней, когда пришлось отстаивать Альбион? Нет, наверно. Осознание пришло не так скоро, как хотелось бы.
И уже потом начались галлюцинации. Небо темнело, улицы менялись, утопая в холодном песке, л… тени захлебывались черной жижей прямо на мостовой, а люди, улыбаясь чему-то своему, проходили мимо беснующихся силуэтов в оконных рамах. Во сне, наяву – какая разница? Около полугода назад явился Уолтер, и это стало последней каплей. Что-то… щелкнуло в голове. Сил для борьбы, сил на то, чтобы сомневаться, у кого именно поехала крыша – целого королевства или отдельно взятого Героя, больше не было. Оставалось лишь признать себя очередным свихнувшимся монархом в истории Альбиона. Ха. Ха-ха-ха. А-ха-ха-ха-ха.
Ну, и стараться править более-менее сносно, если на то пошло. Так, чтобы ни одна живая душа не догадалась, насколько весело приходится бывшей принцессе. И надо признаться, ей это удалось: хоть в городах и поговаривали, что королеву поразила тяжелая болезнь (показываться на публике раз в два месяца, сверкая синяками на лице – то еще удовольствие), это только добавило Герою ореол мученицы и всенародную любовь.
Об истинных причинах недуга знал разве что Джаспер. Даже не знал, догадывался, стараясь не задавать лишних вопросов – сама Эвелин не горела желанием распространяться насчет своей особенности. Зато действовал дворецкий весьма активно, порой и без согласия бывшей воспитанницы. Однако все приглашенные пожилым слугой маги, сновидцы и прочая элита поспешно уходили в закат, стоило им хоть раз взглянуть на мрачное лицо венценосной пациентки. Докричаться до Терезы тоже не удалось. В итоге, осталось два варианта – либо продолжать править и закончить свою жизнь в одной из вновь отстроенных больниц, либо получить ответы на все вопросы, вернувшись туда, откуда все началось.
В Аврорианскую пустошь. В пустыню. Трону не нужен свихнувшийся тиран, ведь так?
За этими тревожными мыслями Эвелин и сама не заметила, как задремала. Ей даже начало что-то сниться; что-то темное, отстраненное, холодное… Тяжелая дрема обволакивала подобно зыбучим пескам, а сознание цеплялось за любую мелочь в поисках выхода. Этим самым выходом и стали осторожные шаги в коридоре, позже – стук, скрип открываемой двери.
Пес радостно взвизгнул и сорвался с кровати, стащив на пол одеяло. Так колли мог отреагировать только на одного человека. И им был не Хобсон, нет. Его-то Барон на дух не переносил, и, соответственно, не стал бы умильно заглядывать в глаза, выпрашивая очередное угощение.
– Доброй ночи, Джаспер. Спасибо, что разбудил, – отозвалась Эвелин, все еще морщась от яркого света из коридора. Дворецкий торопливо захлопнул двери, выпихнув собаку, потом вежливо поклонился.
– Доброй ночи, Ваше Величество.
Массивный сверток в руках заметно тянул пожилого слугу к полу. Сам дворецкий выглядел уставшим, даже растерянным – то ли отвык от плавающего режима сна в Убежище, то ли годы брали свое… При этой мысли Эвелин стало как-то неловко. Она-то с детства привыкла считать Джаспера человеком без возраста, и осознавать, что однажды придется расстаться, было попросту жутко.
Воздух сотрясли ругательства – Джаспер сослепу споткнулся о сапоги королевы, и теперь, несмотря на трагичность момента, был готов разразиться язвительной тирадой. Допускать этого было никак нельзя – не остановишь же потом! Поэтому королева бодро подскочила с кровати и юркнула за ширму, совсем не стесняясь ночной рубашки.
Слуга намек понял: в последний раз бросив взгляд на скомканные вещи, со вздохом подал сверток воспитаннице.
– Здесь все, что ты просила. Немного странно для королевы, не находишь?
Легкие солдатские штаны и рубашка были как раз впору – совсем не сели за эти полтора года, как ни странно. Плащ ощутимо давил на плечи, прижимая к коже ножны и винтовку – не совсем удобно, зато оружие не будет лишний раз мозолить глаза окружающим. Да и лицо можно под капюшоном спрятать. Анонимность ведь прежде всего?
– Ну, теперь я не совсем королева, помнишь? Кстати, что там с указом?
– Будет оглашен завтра… прости, сегодня утром. Глашатаев уже разослали.
– А Логан?
– Прибыл. Сабин и Пейдж будут к восьми, Кейлин отказалась, а господин Финн на письмо так не ответил.
– Понятно.
Понятно? Что ничего не понятно, как же.
Мысли текли медленно – проснуться полностью девушке все не удавалось. Нельзя сказать, что слова дворецкого ее сильно насторожили: аврорианская правительница и раньше нечасто показывалась в землях Альбиона, слишком уж тяжелой была дорога. Да и от Бена не было вестей с официальных похорон Уолтера. Но что-то тревожное в этом определенно скрывалось.
– Не переживай. Думаю, даже при их поручительстве народ не будет сильно бунтовать, – по-своему истолковал молчание подопечной Джаспер.
Эвелин по-кошачьи потянулась, разминая плечи. С хрустом встал на место выбитый сустав – еще одно напоминание о событиях прошлых лет. Где же ее так… Аврора? Или Старый квартал? Какая теперь-то разница.
– Как тебе? – подхватив заранее приготовленную сумку, девушка выпорхнула из-за перегородки и сделала несколько шагов. Поистине, ничего не выдавало в ней королеву великого государства –плащ скрыл и прославленное оружие, и татуировки, проступившие на коже. Только глаза чуть светились в темноте, напоминая о дарованных когда-то Крыльях.
Дворецкий иронично изогнул бровь:
– Ты точно хочешь знать мое мнение?
– Эм, пожалуй, нет, – честно ответила Эвелин. Скептически окинув взглядом собственное отражение в настенном зеркале, она поморщилась и надвинула на лицо капюшон. – Зато на улицах не поднимут шум. Да и на корабле проблем не должно возникнуть.
Стоп. Корабль. Ох и зря…
– Корабле? Том самом, на который ты собираешься сесть прямо в море? С лодки? – хоть внешне Джаспер и оставался беспристрастным, голос все же дрогнул. – На твоем месте я бы предупредил аврориан о визите и все-таки нанял корабль. Отряд гвардейцев тоже не будет лишним, подумай.
Королева нахмурилась. Вот, опять! Весь план «побега» обговорили до мелочей уже давно. Проблема в другом – Джаспер был категорически против. И если с фактом отбытия подопечной в далекие дали ему пришлось смириться, то выбранный Эвелин путь возмущал слугу до глубины души.
- Мы уже обсуждали это. Я просто поговорю со жрецами и вернусь. И все. Я не собираюсь ни с кем сражаться, – совесть угодливо молчала. Как вовремя. – А куча стражи вокруг будет только мешать. К тому же, таскать с собой эту ораву – не самое приятное занятие, сам знаешь.
Осторожно покосившись на лакея, изменившегося в лице, девушка заключила: знает наверняка. Как и то, что спорить теперь бесполезно. Поздно, если точнее.
– Как пожелаешь. Мое дело – предложить, – устало кивнул дворецкий. – Полагаю, путь свободен. Идем?
Дворец, как и все, к чему приложила руку королевская семья, имел несколько путей отхода. Один из них выводил как раз в неосвещенную часть аллеи, из которой можно было легко попасть в город. Именно через него решила идти Эвелин. Присутствие дворецкого было очень кстати: хоть стража по ночам практически не выставлялась, фигура с пухлой сумкой не могла не вызвать подозрений.
До дверей шли молча. Королева тихо закипала, ругая себя за грубость: ей совсем не хотелось повышать на Джаспера голос. Но переубедить дворецкого все равно бы не получилось... Тем более что в глубине души девушка была с ним согласна: плыть в Аврору вот так, без предупреждения и поддержки, объявив о своем отречении, пусть и временном – глупость. Абсурд. Даже… предательство?
Нет, не факт. Предательство – тащить людей черт-те куда, не зная точно, что ищешь и, тем более, что можешь найти. Новое зло? Спятивший жрец, мечтающий отомстить? Или… вообще ничего? Монарх должен заботиться о благо своего народа. И в этой ситуации правильнее всего – оставить народ в покое.
Эвелин покосилась на дворецкого, вышагивающего чуть поодаль. Не так бодро, как года два назад. Не так. Тем не менее, Джаспер настоял на своем возвращении в Убежище – тем же способом, как и в первый раз: через катакомбы, грязь и все-все-все фобии. Еще бы! Пустить туда кого-то постороннего слуга не смог бы просто из ревности…
– Пришли, Ваше Величество, – отчитался лакей.
Девушка с интересом огляделась вокруг. Коридор выводил в один из замковых тупиков, таких же мистических и призрачных, как и дыры в госбюджете. Куча пыли на полу, паутина на дверной ручке… мда, остались еще неизведанные места в королевстве Альбион.
Щелкнул замок, повеяло прохладой – дворецкий молча открыл двери, пропуская королеву вперед. Обиделся? Нет, вряд ли.
– Джаспер?.. – неожиданно для себя Эвелин попала в наиглупейшую ситуацию: слова закончились. Все, что так хотелось высказать еще полчаса назад, куда-то пропало… Поэтому оставалось лишь набрать в грудь побольше воздуха и импровизировать. – Когда решишь отправиться в Убежище, предупреди Пейдж, хорошо? Она обещала прислать ребят. В катакомбах может быть небезопасно, да и Барон вечно куда-нибудь влезает.
Слуга понимающе хмыкнул: ему совсем не улыбалось целую неделю возиться с неуправляемой собакой, которая обязательно и бурно будет скучать по Хозяйке. Но и тащить пса на корабль во второй раз – не выход.
– Береги себя. И постарайся не опаздывать, – уголками губ улыбнулся старый дворецкий. Было в этом что-то неправильное, заговорщическое, то, от чего теплело на душе…
Бегло оглядев местность на предмет присутствия посторонних, Эвелин шагнула в темноту.
Ох уж эти темные замковые аллеи! Конечно, удобно, если нужно скрыться от посторонних глаз, но и потеряться на раз-два ничего не мешает. Или нет – в подобной ситуации могут спасти хорошее зрение, память или же бдительный стражник, на которого и повезло нарваться королеве.
Самое обидное – она не успела пройти и двадцати метров! Всего-то пара шагов вперед, вглубь, налево, прямо, направо, прямо, прямо… четко выверенный, просчитанных до последней минуты маршрут, теряющийся в самых плотных колоннах самшита и можжевельника. И тут – на тебе! Чья-то потная рука хватает тебя за горло, а воздух из легких выбивают одним движением тяжеленной винтовки.
– А ну стоять! – благоухая перегаром, рявкнуло квадратное «нечто» в гвардейском мундире, встряхнув «жертву» за воротник. – Оборванка, ты как сюда прошла?! Отвечай!
И снова – энергичное потряхивание, от которого зарябило в глазах.
Эвелин беззвучно взвыла – впрочем, не особо сопротивляясь. Голова гудела от потока мыслей: да, освободиться можно прямо сейчас, вариантов много: от простейших – как бы невзначай уронить на ногу мужчине сумку – и до особо изощренных вроде незаметного извлекания из кармана перчатки с заклинанием «Вихрь». Но зачем? Этот гад в любом случае поднимет шум…
- Чего молчишь? Язык проглотила? Ничего, сейчас из тебя все выбьют… – нехорошо ухмыльнулся гвардеец, подтащив девушку ближе. Видимо, пытался разглядеть лицо под капюшоном.
Королева едва удержалась от злорадной улыбки – ткань должна была вот-вот сползти, явив бравому стражу лик работодательницы… а посему можно не стесняться и от всей души пнуть бедолагу. Именно туда. Ничего, пусть отрабатывает казенные деньги.
– Ах ты!..
Гвардеец такого явно не ожидал – с грохотом выронил винтовку, согнулся пополам, поминая всю родню королевы колена эдак до седьмого, но в результате еще сильнее сжал шею девушки. Эвелин зашипела от боли, пытаясь вывернуться из его рук. Мда. Незаметный побег из дворца, часть первая – провал.
Негромкое, но властное «Отпустить» на фоне борьбы прозвучало особенно звучно. В груди что-то сжалось, болезненно ухнув вниз. Этот голос нельзя было перепутать ни с чем.
Эвелин подобралась, почувствовав чужую руку на плече. Чуть позже, под аккомпанемент бряцнувшей челюсти стража, девушку мягко оттащили назад на несколько шагов.
– Ва… Ваш… Ваше Величество?– гвардеец резко посерел и вытянулся по стойке «смирно»… старая, древняя, вышколенная до инстинктов привычка. И уже потом сообразил, что в принципе напрягаться не стоило: тот, кто с самым мрачным видом стоял перед ним, давно лишился всех регалий. Вот только сам он вел себя так, будто ничего и не случилось – внимательно взглянув на стража (от этого взгляда и раньше выть хотелось, а уж сейчас…), ровным голосом скомандовал:
– Отставить. Возвращайтесь на пост.
И гвардеец покорно вернулся. На пост. У фонарного столба, в четырех шага от бывшего короля и оборванки, чем и испортил себе военную карму на несколько лет вперед… но пока что мужчина об этом не задумывался, судорожно гадая, что может связывать экс-начальство и странную незнакомку.
Брат. Братик.
Ладонь на плече подрагивала, но держала крепко, не вырваться при всем желании. Да и смысл? В этом ведь весь Логан – все равно найдет, вернет и силой заставит выслушать. С поправкой на обстоятельства, конечно. Неужели шел следом от самого дворца? Или предугадал выбранный ею маршрут?
Оборачиваться Эвелин не стала – не хотелось подставлять будуще-бывшего правителя, гвардеец и так много ненужного увидел. Потом еще слухи пойдут… ох. Да и брат молчал. Что-то подсказывало: злится, еще как. Недолго осталось работать бравому стражу. Однозначно, месть за испорченное настроение сладка.
Чувство вины вспыхнуло с новой силой. Попрощаться нормально, как положено не первым лицам государства, а родным людям, не получилось. Зная, что Логан в замке, девушка намерено не стала его искать. Почему?
Наверно, ей слишком дорого далась последняя встреча. Три недели назад королеве лично пришлось посетить небольшую провинцию на окраине Альбиона, наместником которой являлся Логан с момента отречения, чтобы… назначить? Приказать? В общем, кратко обрисовать ситуацию и попросить брата занять престол под поручительство бывших революционеров. На неопределенное время, конечно же.
Кратко не получилось. Вместо обмена любезностями вышла тяжелая полуторачасовая экзекуция: ни в какие «срочные государственные дела в развивающемся районе» экс-король не поверил: припер к стене и заставил рассказать все. Проницательности ему всегда хватало с лихвой…
В тот день Эвелин с удивлением обнаружила – теперь их связывало нечто большее, чем просто кровные узы. Аврора. Только человек, столкнувшийся лицом к лицу со всеми ее прелестями, мог догадаться о причинах, а после и принять поступок беглой правительницы.
Вынужденной исповеди королева оказалась даже рада: ей необходимо было выговориться, хотя бы напоследок. Поэтому и пересказала все свои злоключения, начиная с самого начала… интересно, в какой момент она начала об этом жалеть? Нет, конечно, Логан повел себя как истинный монарх – оценил ситуацию и принял пост, несмотря на все связанные с этим неприятности. О том, как будет чувствовать себя на троне свергнутый когда-то «диктатор», Эвелин старалась не думать: совесть, да-да. Но и выражение полнейшей растерянности, тревоги на лице «тирана» наводило на определенно мрачные мысли: кое-кто, несмотря на огонь, воду и километры Нью-Глушвильской канализации за спиной, так и остался «сбежавшим ребенком».
Тиран? Диктатор? За последние полтора года были введено лишь одно цензурное ограничение – на упоминание в печати имени брата в известном контексте. Бремя власти, подчас неподъёмное, давно заставило девушку его если не простить, то хотя бы понять.
…А гвардеец все так же в открытую пялился экс-начальство, тем самым мешая королеве получить наставления на путь грядущий. Хоть в этом и было стыдно признаваться, какая-то ее часть остро в них нуждалась. В заверениях, что так – правильно, наконец. Прямо как в детстве.
«Неправильный я Герой», – невесело усмехнулась Эвелин. Где-то в городе начали глухо бить часы – три ночи, торговый корабль в порту уже готовится к отплытию. Интересно, кто додумался обозвать такую зверюгу «Колибри»?
Пора.
Пора, наконец, накрыть руку брата своей и прошептать как можно тише:
– Отпусти, пожалуйста. Я опаздываю.
Странно-то как, Логан без перчаток…
Они шли рядом все время, будто почетный караул. Полупрозрачные, невесомые тени, не пропускающие свет тусклых уличных фонарей. Мужчины, женщины, дети, старики – слишком, слишком много даже для портовых доков, второго по столпотворению места в городе. Видимо, и после смерти все эти люди пытались «жить» так же, как и до: солдаты чаще всего появлялись в казармах, рабочие рассеянно бродили по восстановленным заводам, дети обживали улицы… Только в королевский дворец все они не совались. Или почти все.
Взгляд постоянно выхватывал из толпы знакомые лица: то гвардейца, когда-то растерзанного голодными тенями, то жадную круглую торговку, которая до последнего впаривала дешевые сигареты ополчению. Это было… тяжело. Мерзко. Будто подсматриваешь в щелку за совершенно чужими людьми, а после не можешь выбросить из головы нелестные подробности сторонней жизни. С другой стороны, чувство отвращения, даже усталости подменяло собой страх, а значит, и рассудок оставался ясным. Вроде бы.
Что хуже, граница между реальностью и призрачным бредом постепенно начинала размываться – разглядывая фигурки у воды, королева с тревогой обнаружила, что уже не может различить их принадлежность. Люди, тени? Ей следовало благодарить Небеса уже за то, что приступ не накатил. Иначе – прощай, унылый пейзаж, и здравствуй, старая-добрая ночь в пустыне со всеми вытекающими.
Эвелин мутило от недосыпа и усталости, да и колени дрожали. Еще бы! Проскакать полгорода меньше, чем за час – не шутки. Не обнаружив ненужных свидетелей, девушка опустилась на скамью под каменной аркой и сделала несколько глотков из бурдюка с водой. В горле защипало – лимон. Не то чтобы встреча в дворцовом парке сильно на нее повлияла, но… Нужно признаться: так королева не бегала со времен захвата Старого квартала.
Ох, надо же, на нее обратили внимание – на скамейку, с интересом и опаской поглядывая на Эвелин, вскарабкалась девчонка лет семи. Когда-то голубоглазая, со светлыми хвостиками и цветным самодельным фартуком, заляпанным чем-то темным. Наверняка из тех бедолаг, которых не успели эвакуировать из приюта. Стоило протянуть руку – и видение исчезло, распалось, как фигурка из песка.
Старый квартал. Революция. Сейчас эти слова вызывали лишь легкую ностальгию по беспокойному прошлому, по группке людей, вдруг собравшейся перевернуть мир. Грустно было осознавать, что после достижения цели друзья разбежались в разные стороны, и сохранить хорошие отношения удалось далеко не со всеми. Но и винить их в этом было нельзя. Мда. Видимо, она слишком привыкла быть в центре событий, ощущать за спиной присутствие хоть кого-то, раз теперь, сидя в окружении огромного количества теней, чувствовала себя настолько преданной и одинокой…
Стоп.
Девушка встряхнула головой, торопливо поднимаясь на ноги. Совсем не в ту сторону понесло. Сейчас бы добраться до Авроры, а там можно будет забрать из Убежища пса. Хоть какая-то компания.
Стоило сделать шаг под арку, и тени рассеялись, будто их что-то спугнуло. Набережная Нью-Глушвиля вмиг опустела – как и предполагала Эвелин, живым в такой поздний (или все же ранний?) час здесь делать было нечего. Пейзаж составляли лишь несколько лодок и корабль вроде того, на котором ей, тогда еще принцессе, пришлось впервые отправиться в Аврору. И, конечно, торговый монстр где-то справа.
Теплый морской ветер приятно обдувал лицо, успокаивая, возвращая силы. Королева догадывалась о причине исчезновения всех… гостей. Впрочем, как и о личности того, кто застыл в двух шагах от нее, в темноте, облокотившись о каменную стену. Своеобразное выражение заботы. Ей не хотелось задумываться, почему тени бегут от Уолтера как от огня – эту загадку Эвелин с чистой совестью оставила на недалекое будущее. Но присутствие учителя, хоть и покойного больше года, все же радовало.
Вот так и сходят с ума.
Девушка уверенно зашагала к мосткам, освещенным двумя фонарями. На их фоне вода выглядела угрожающе темной, как смоль, и прикидывать, какая из трех лодок окажется прочнее, было немного жутко. Интересно, а что если капитан откажется брать ее на борт? Обратно в порт, на веслах? Не-е-ет, лучше об этом не думать.
Наконец, выбор был сделан – с грустью покосившись на корабль, стоявший чуть поодаль, Эвелин уже хотела скинуть сумку вниз, как что-то заставило ее осторожно, медленно поставить ношу на землю. Руки сами собой потянулись к ножнам под плащом; со спины этот жест не очень заметен, а значит, у того, кто так незаметно подошел со стороны домов, было меньше шансов среагировать…
– Знаешь, а ведь можно взять вот этот. Вдруг не утонем на выходе из порта?
До боли знакомые фраза, голос, интонация… Жаль, но движения, отточенные до автоматизма, так просто не остановить. Не успей гость мастерски отступить назад, и избежать крайне неприятной травмы ему бы вряд ли удалось.
– Очаровательно. Я проторчал здесь чертову уйму времени, и вот чем все закончилось! Тыкать в друзей оружием – теперь часть королевского этикета? – скорее шутливо, чем язвительно прокомментировал замах мужчина.
В голубоватом свете рун он выглядел так, будто бы постарел лет на пять. Но не узнать – невозможно. От удивления Эвелин едва не выронила клинок: руки вдруг начали дрожать. И голос подвел совсем некстати:
– Бен? Что… Как?!
Бенджамин Финн собственной персоной. Надо же. И форму военную зачем-то напялил.
Странно было видеть его снова спустя столько времени. И одновременно… радостно? Горько?
– Один дворецкий попросил меня присмотреть за сбежавшей королевой, – улыбнулся капитан. Теперь, когда экс-принцесса не размахивала мечом, он позволил себе подойти ближе. – Не смог отказаться, как видишь.
Дворецкий. Присмотреть.
– Джаспер, старый интриган… – простонала девушка, убирая оружие за спину.
Теперь-то понятно, почему ее так насторожило поведение мажордома. Убедившись, что повлиять на подопечную самостоятельно не получится, слуга наверняка решил действовать чужими руками. Как же невовремя!
– Я не вернусь во дворец. Если Джаспер послал тебя за этим, уходи, – естественно, это – единственная фраза, которую можно сказать другу после года отсутствия. Если, конечно, ты не хочешь поскорее от него избавиться.
И пусть, что подобная грубость вызывает скорее удивление, чем раздражение.
– Ну, я и не собирался тебя отговаривать. В Авроре сейчас замечательная погода, самый сезон, – поймав несколько ошалевший взгляд королевы, Бен пожал плечами. – Я… хочу помочь, вообще-то.
На лице Эвелин печатными буквами отразилось желание побеседовать с дворецким с глазу на глаз. Снова. На повышенных тонах, на тему монарших тайн и личной переписки.
– Так ты все знаешь?
– Если все – твой побег в Аврору, то да. Или старик что-то упустил?
Королеве малодушно захотелось присесть в обнимку с ближайшим фонарем. Все нормально. Самые важное факты Джаспер не выдал… или же Бен чего-то не договаривал.
И второе было вероятнее, судя по тому интересу, с которым ее осторожно рассматривали.
– Нет. Ничего. Кроме того, что я отправляюсь туда одна, – самое главное – придать голосу как можно больше уверенности, да-да.
Солдат подцепил край ближайшей лодки сапогом. Дерево с треском провалилось, и в бортах образовалась нехилая дыра. Финн, скрыв смешок за кашлем, вновь поднял взгляд на враз позеленевшую Эвелин.
– Действительно? Случайно не на «Колибри»? Если да, то тебе полезно будет знать: птичка не пойдет ни сегодня, ни завтра. Что-то там с турбинами, – будничным тоном просветил девушку капитан. – Починят недели через три в лучшем случае.
Королеву передернуло. Нет, что-то обязательно, обязательно должно было пойти не так, слишком уж хорошо началась эта история. Всего три дня назад корабль был в полном порядке, да и ситуация… С другой стороны, сомнения закрались глубоко и надолго.
– Я тебе не верю.
– Дело твое. Если хочешь, можешь проверить, на берегу тебя никто не держит. Просто я тут подумал, что одна ты с этой махиной не справишься...
…Воздух теплел. Дымка над морем начала потихоньку рассеиваться – на горизонте появился ярко-оранжевый медяк, солнце. Рассвет. В удаляющемся Нью-Глушвиле глухо бил колокол, поднимая рабочих и дворцовую прислугу. А часа через два на всех площадях появятся глашатаи, созывающие народ, чтобы сообщить одно пренеприятнейшее известие.
Здорово, что ей удалось уйти так рано. Мороки меньше.
Корабль шел необычайно плавно, и это радовало – мало того, что можно было не опасаться морской болезни, так еще и не нужно было каждый раз дергаться и подправлять курс: оказаться где-нибудь в тропиках Эвелин совсем не хотелось. А заодно – и не бояться, что за борт ухнут ящики то ли с чьим-то товаром, то ли с запасами на дорогу. Причем второе – вероятнее. В этом случае на свои места вставало все, от заботливо закрашенных краской бортов корабля и до полетевших турбин Колибри. Была ли поломка вообще? Чисто риторический вопрос, на который так неудобно отвечать.
– И кто теперь на троне? – вполголоса спросил солдат. Бен развалился на плотно сдвинутых ящиках, закрыв лицо ладонями от солнца. Если не брать в расчет бьющий в глаза свет – чрезвычайно выгодная позиция, позволяющая держать в поле зрения почти всю палубу.
Эвелин помедлила, прежде чем ответить.
– Логан, – заметив, как дернулся Финн при упоминании имени брата, она спешно продолжила, будто оправдываясь, – с ним будут Пейдж и Сабин, так что…
– Ясно.
Ясно ему, как же. Тут самой бы разобраться…
– Даже не спросишь, что случилось? Это может плохо закончиться, между прочим.
– Зачем? Если будет нужно, сама расскажешь, Ваше Величество. А мне давно пора размяться. Море, пески, пальмы, красотки-аврорианки… – судя по блаженному выражению лица, об истинной цели визита капитан догадывался весьма смутно.
– О боги… – закатила глаза Королева. – Бен, заткнись, а?
В горле предательски защипало, и девушка отвернулась. В лицо ударил соленый ветер. Злость, раздражение, недоверие куда-то пропали, неловкость улетучилась, осталось лишь чувство невероятного облегчения и благодарности.
– Бен?
– Что?
– Спасибо.
Ответом стало лишь сонное бормотание. Видимо, ночь без сна (и не одна?) окончательно добила Финна.
Странно. Странно все это. Беспокойно. Смирившись с мыслью, что путешествию в гордом одиночестве не быть, Эвелин чувствовала ответственность за жизнь обоих. Но… это ведь не плохо, правда?
Плечо обдало холодом. Краем глаза заметив движение, девушка вздрогнула, и только выдержка не позволила ей отскочить в сторону. Миг спустя по правую руку проявилась тень.
Три человека, угнанный корабль и черт-знает-что впереди. Прошло почти два года, а ничего так и не изменилось.
Сэр Бэк отстраненно наблюдал за солнцем, будто не замечая присутствия воспитанницы. Рассвет придал вояке красок, и он выглядел почти… живым?
Солнце.
Свет.
В последние месяцы ему всего этого слишком не хватало.
– Я помогу тебе, слышишь? Обещаю, – наконец не выдержала королева. Вряд ли слова достигли цели, но ей стало гораздо легче.
Отчаянно хотелось верить – все получится.
Все будет хорошо.
С ними все будет хо-ро-шо.
В конце концов, надежда умирает последней.