"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
На самом деле, нужно просто дождаться лета. Или апреля. К тому времени народу в квартире станет поменьше, и возвращаться в нее будет немножко веселее. А пока впереди полторы недели упоротой верстки в ворде Или экстренное освоение Индизайна... неет, таки ворд.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Предпоследнюю серию Ходячих проматывала так, как ни проматывала даже второй сезон со всеми его фермами, ибо тошнит. Дэрил, ну что ты творишь?Зачем, зачееем все эти сопли в обнимку с блондинкой-я-никогда-не-запомню-ее-имя? Нашли время, блин. Надеюсь, ее таки сожрут... Или забальзамируют. Не хочу, чтоб Ходячие превратились в какое-нибудь Сверхъестественное.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
В последнее время меня сложно развести на эмоции, но... Аж в горле защипало. Видимо, я слишком люблю Медведа. И Джастин тут не вызывает желания бежать-бежать-бежать.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
...И вот чем я занимаюсь.
Как мужчина, личный телохранитель и воин, проживший довольно таки долгое время в обществе сильных и властных женщин, Вален точно знает, когда надо бежать. Если безвкусный воздух подземного города начинает звенеть, если на улицах, на одеждах становится слишком много цветов, если глаза прекрасных дам блестят по-кошачьи ярко - лучше, лучше уйти! Во избежание ненужных… кхм. Однако в крестовом походе против вреднейших рас Андердарка вместе взятых сделать это не так-то и просто. читать дальшеВален списывает все на родовую память – и искренне надеется, что происходящему скоро настанет конец. Вален анализирует – долгими, изматывающе душными дежурствами и пешими переходами. Вален наблюдает – из густых, непроглядных теней. При всех своих габаритах и обмундировке (один цеп чего стоит!) двигается тифлинг негромко, почти неслышно… В общем, он… нет-нет, не прячется, ни в коем случае, а все описанное выше – лишь тактический маневр. Ведь сегодня, после пробуждения сразу, Вален вежливо отправил восвояси Героиню с поверхности – благословленная Богами, оставившая за спиной пол Фаеруна, та давно уже набивалась хм… помочь почистить доспех. Осторожно разминулся с Натиррой – несмотря на катастрофическую просто близость поселения иллитидов, дроу решила подобрать для себя новые одежды, присущие скорее жрицам во время ритуалов, нежели полезные во время реальной схватки. Обогнул по широкой дуге Избранную. Вновь разминулся с Натиррой, знакомой до зубного скрежета и одновременно какой-то… ну совсем не такой. А в конце концов, наступив на горло собственной гордости, заключил перемирие с кобольдом – нелепейшего вида созданием, к слову - и ушел исследовать ближайшие коридоры. Опять, опять. Кобольд увлеченно ковыряет что-то зеленое, желеобразное в углу зала; «что-то» ворчит, пузырится и пытается отхватить у крылатого лапу, однако тому все нипочем. Продолжается действо уже довольно давно, и тифлинг в отчаянии думает, что наблюдать за повернутой парочкой придется целое дежурство напролет. Обхватив голову руками, Вален бухается на ближайший камень. Прислушиваясь к голосам, к немного нервному смеху спутниц, он может поклясться, что в голове его бушует что-то посильнее крови клятых танар’ри… - На поверхности это называют весной, - на миг оторвавшись от своего занятия, изрекает кобольд. Желеобразное «что-то» тянет к нему щупальца и выглядит подозрительно недовольным; на острой морде Дикена написано сочувствие, и Вален с неотвратимой уверенностью осознает - крылатое чучело его полностью понимает.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
" - Почему Имярек видит духов, a я нет? - спросилa я кaк-то у Мaрты. Тa ответилa: - Потому что внутри он пустой. Я понялa это в ту минуту кaк пустоголовость и простодушие. Человек, нaполненный изнутри, подумaлось мне, имеет больше достоинств, чем пустой. Потом я мылa полы в кухне, и вдруг до меня дошло, что хотелa скaзaть мне Мaртa. Дело в том, что Имярек из рaзрядa людей, которые предстaвляют себе Господa Богa тaк, будто Бог стоит где-то тaм, a они сaми - здесь. Имярек видит только то, что снaружи, дaже нa себя смотрит со стороны, рaзглядывaет себя, кaк фотогрaфию. Общaется с собой только в зеркaле. Когдa он зaнят, к примеру - мaстерит свои филигрaнной рaботы сaни, то вообще для себя кaк бы не существует, потому что думaет о сaнях, a не о себе. Сaмого себя не считaет интересным предметом для рaзмышлений. И лишь когдa он одевaется, чтобы отпрaвиться в свое ежедневное пaломничество в Новую Руду зa пaчкой сигaрет и тaблеткaми от головной боли, когдa видит себя в зеркaле уже готовым к выходу, только тогдa думaет о себе - "он". Никогдa - "я". Он смотрит нa себя глaзaми других, поэтому тaк вaжен внешний вид, новaя курткa из модной ткaни, кремовaя рубaшкa, светлый воротничок, который отлично оттеняет зaгорелое лицо. Поэтому дaже для сaмого себя Имярек весь снaружи. Нет у Имярекa внутри ничего, что смотрело бы изнутри, a знaчит, нет и рефлексии. Вот тогдa-то и видятся духи."
"Дом дневной, дом ночной". Ее всю нужно растащить на цитаты. И читать дозировано.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Еще немного, и я начну ныть. А поскольку ныть нельзя, буду кидать авто-запоминалки
Если палка смотрит в рот - делай правый поворот, Если палка смотрит влево - проезжай как королева, Если палка смотрит вправо - ехать не имеешь права, Если мент к тебе спиной - ты не рыпайся и стой.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Странное.
Мурлыкая, Лизун висит метрах в двух над полом, царапает воздух и подставляет бока воображаемому… кому-то. Ловит солнечного зайца сквозь пыль – один в гулкой пожарной башне, - пачкает стены, полы и шкафы и всем своим видом напоминает бестолковую, увлеченную дворнягу, непременно лопоухую, с неуклюжими длинными лапами и искусанным до язв хвостом. Ему всегда было свойственно что-то собачье. Привычка шумно принюхиваться или лезть под ноги в самый неподходящий момент, положение домашней зверушки на базе Охотников, звериный же аппетит – все это выдавало в назойливом зеленой приведении убойную помесь сгущенной эктоплазмы и какой-нибудь чихуахуа. читать дальшеЧестно говоря, компании Лизуна Кайли предпочла бы любую, даже самую лысую, пучеглазую и глупую «хуа». Кое-как дотащив из ближайшего супермаркета сумки, Гриффин укладывает в холодильник продукты – как попало. Сегодня ее дежурство. А значит, нужно убрать клубы пыли по углам (тяжело, однако, быть единственной в команде девушкой), расставить опрокинутые Лизуном стулья и тумбы, накормить самого Лизуна… а после долго, до упора сидеть над телефоном в приемной, зная наверняка – никто не позвонит. Ведь как бы странно это ни выглядело, после гибели Игона Спенглера тишина установилась везде – в телефонной трубке, в пожарной башне. Он ушел неожиданно, увел за собою вслед орду высокоуровневых тварей, и теперь сосущее, пыльное пространство лабораторий заполняли лишь кое-какие его личные вещи, оборудование и… и, точно, Лизун. Любимчик Спенглера и своеобразный талисман команды, присутствие которого никогда еще не казалось настолько холодным и скользким. Для Кайли уж точно. Ребята же вслух не жаловались – мрачнея, однако, с каждым шагом по направлению к базе - а Жанин… Жанин в пожарную часть больше не приходила. Потому что Лизун, безразмерный желудок которого требовал новых впечатлений едва ли не каждый час, почти перестал есть. Потому что Лизун, приведение коммуникабельное сверх меры, целыми днями находился один, на всех прочих внимания не обращал и был этим вполне доволен. Потому что Лизун, привычный, глупый Лизун, попискивающий от удовольствия один в пустой комнате, вызывал у Кайли мурашки по коже, и чтобы высидеть положенные полдня наедине с ним, Гриффин приходилось включать на полную телевизор и радио – чтобы отвлечься, чтобы забыться, чтобы не обращать внимания на стуки и скрипы, от которых кровь приливала к лицу, а пот становился холодным и липким. Шагая по коридору, Кайли смотрит себе под ноги и старательно игнорирует все отражающие поверхности. Первое время ей хотелось их занавесить, но потом пришло понимание, что на все-все-все не хватит покрывал, а воздух в башне и без того стоит тяжелый, стылый. Так пахнут квартиры без хозяев, так пахло в квартире бабушки Роуз в тот самый день. Все правильно - жилые комнаты опустели; Кайли заметила это довольно давно, но так и не заставила себя узнать, куда безутешная до сих пор Жанин дела вещи Игона. Проще было об этом не думать… здесь, в башне. Пока на поясе позвякивали ключи, пока где-то над головой парил беспричинно счастливый Лизун – не думать. Переварить все происходящее можно и дома, под мышкой с котом и чашкой чего-нибудь обжигающе-горячего. Смерти, кстати, Кайли все же не боялась - ибо процесс естественный и, в сущности, вполне себе привычный. А вот с тем, что наступало после, возникали определенные проблемы. Странно, но чтобы понять это, потребовалась чья-то смерть… снова. По большому счету, поиски Лизуна - полбеды, ибо самое сложное - привлечь его внимание после. Приметив сбоку от себя то самое, заветно-зеленое, Кайли бросается наперерез. Цепляя кедами паркет, вырастает перед самым носом приведения – и резко, неаккуратно машет рукой, набирая полную ладонь холодной слизи. Откуда прыть взялась? - Я оставила пакеты на кухне. Тебе еще что-нибудь нужно? Эктоплазма на коже высыхает почти мгновенно; там, где слизи побольше, возникают рыхлые желеобразные бугры, и Гриффин думает, что больше никогда, никогда-никогда не прикоснется к этому и пальцем. Однако Лизун останавливается – зависает, вглядывается в лицо охотницы так, будто видит ее впервые в не-жизни, и Кайли хочется развернуться, сбежать… да те же руки отмыть. Красные зрачки, жирно блестящее тело неправильной формы – на ее памяти встречались монстры и посимпатичнее, но персонально о Лизуне она не может думать как о чем-то неживом. Не могла до сих пор, если точнее. Потому что теперь, когда – хоть и на время – опустела башня, теперь, когда погиб Игон, одичал, потерялся, умер и его личный паранормальный зверек. Лизуну ведь всегда было свойственно что-то собачье. И собачья же преданность – в том числе.
Долгое, вдумчивое молчание приведения вполне можно принять за отказ. А и черт с ним. Нашаривая ключи от приемной, Кайли не оборачивается, не смотрит и все ускоряет, ускоряет шаг… Лизун ее уход замечает не сразу. Для него это… как-то не важно. Ничто не важно. Бесконечно длинные коридоры пожарной башни дышат пониманием и теплом.
"не стучи головой по батарее — не за тем тебя снабдили головой"
Вчера, 24.02., умер Харольд Рэмис - сценарист, режиссер и Игон Спенглер в "Охотниках за приведениями". Помним, любим... Не верим. На фикбуке уже появилось вот это. Душевно, верибельно, в тему. Если своих слез-соплей не хватает, читать - обязательно.